Да, как же без этого!
Восток — дело тонкое. Торговаться будем. Пополнили бокалы, ведя разговоры о погоде. Выпили. Обсудили приближающуюся осень и некоторые аспекты местной политики. Про это уже говорил Вэльд. Старик лучше разбирается во всех этих тонкостях и реалиях.
Выпили ещё…
Цена сползла до девяносто пяти даллиноров.
Подмастерье принёс ещё несколько бутылок и положил на стол коробку с табаком. Вот это уже дело! Выпить и закурить — это по нашему. Пока Рэйн продолжал торговаться, попутно обсуждая особенности местного налогообложения, я вытащил из кармана подарок гнома и неторопливо набил трубку табаком.
Раскурил и услышал конец фразы:
— …тридцать пять даллиноров.
— Что? — переспросил я.
— Для вас, этот меч стоит тридцать пять даллиноров, — повторил кузнец и посмотрел на трубку, которую я чуть не выронил от удивления.
— Тридцать пять?!
— Да. Разумеется, вместе с ножнами…
Судя по виду мастера Вэльда, он был удивлён не меньше. Даже глазами захлопал.
— Потом они уехали и я вернулся в гостиницу, — закончил доклад Рэйнар. Он облизнулся и посмотрел на стол, уставленный тарелками.
— Налетай, — кивнул я, — а то слюной захлебнёшься.
— Весь день ни кусочка во рту не было, — пробурчал он.
Пока Рэйнар жадно вгрызался в жареную баранью ногу, я налил из кувшина красного вина и задумался. Нет, ничего удивительного в самом факте слежки не вижу. Конечно, если это чёрные рыцари. Ну пришёл парень, надо присмотреться. Просто и понятно. А если нет? Тогда кто? И какой смысл за нами следить? Мало ли здесь наёмников бродит? Да на каждом шагу! Тем более сейчас, после окончания войны с южными соседями. Безработные вояки на каждом шагу. Деньги подходят к концу, а аппетиты у них — дай бог каждому!
Слежку я заметил два дня назад. Да, мои парни хорошие воины, но в этих делах они совершенно не разбираются. Даже старик Вэльд Рэйн, когда я осторожно завёл разговор на эту тему и тот глазами захлопал от удивления. Вот тебе и королевский телохранитель!
К счастью, у меня был опыт в этой области. Пусть и небольшой, но профессия приучила к повышенному вниманию и осторожности. Хотя… Будь я осторожнее, то не попал бы сюда. Ладно, дьявол с ним, с прошлым!
— Значит, их было трое? — уточнил я.
— Четверо, — с набитым ртом пробурчал Рэйнар и благодарно кивнул за поданный стакан вина. — Спасибо. Но четвёртый не входил в город.
— И где ты обнаружил четвёртого?
— Он ждал их с лошадьми, у западных ворот города.
— Они тебя заметили?
— Нет, — он на секунду прищурился, подумал и отрицательно покачал головой. — Людей в городе много, а я наблюдал издалека. Всё делал так, как ты и говорил. Нет, они меня точно не заметили.
— Молодец, — кивнул я.
— Что предпримем?
— В смысле?
— Может возьмём за горло, да тряхнём немного?
— Нет, не надо их трогать, — отмахнулся я. — Сегодня вечером у нас праздник, а завтра уходим из города. Хватит уже бока отлёживать на перинах и подушках.
— Подумать только! Какие твёрдые здесь подушки! — ухмыляется Рэйнар не переставая жевать. — У тебя все руки синие, а один из братьев щеголяет шишкой на лбу. Тоже, наверное, от подушек и перины?
Он довольно хохочет и вновь принимается за еду. Вот обжора!
Деньги таяли, как лёд в мае. Когда мы пришли в Сьёрра, то в моих кошельках бренчало шесть с половиной сотен даллиноров. Если быть точным — шестьсот тридцать. Прошла всего неделя и сотни как ни бывало! Постоялый двор хоть и не дорогой, но отряд из восьми человек и восьми лошадей, это вам не эльфийских девушек рассматривать! Ладно, мелочи это. Завтра уходим из города. Завтра. А сегодня будет гулять и праздновать. Вэльд объяснил хозяину причину сабантуя и нам выделили большую комнату на первом этаже.
Хозяин обещал постараться и к вечеру всё было готово.
Посередине стола высились три, украшенных свежей зеленью блюда. На них, словно на пьедесталах лежали жареные поросята, как памятники греху чревоугодия. Поджаренная корочка отливала золотистым блеском. Она просто требовала воздать должное искусству повара, не забывая о таланте винодела, который присутствовал на этом празднике в виде приличного бочонка Камбарского вина. Это красное вино, доставленное из южных земель, изумительно подходило к мясу. Благородный бордовый цвет радовал глаз, а аромат напоминал о жарком южном солнце, которое щедро делилось своим теплом с землёй камбарских виноградников.
Конечно, для вас, привыкших к утончённому вкусу и изящной сервировке, всё это покажется грубой деревенской пищей. Пусть так. Но здесь нет ресторанов! Да, эта пища проста и незатейлива, но в ней нет ни грамма химии.
Между румяными поросятами, в овальных тарелках лежала копчёная рыба. Её нежное мясо, щедро приправленное солью и жгучим перцем, таяло во рту. Я не знаю с чём сравнить этот вид. На ум приходит лишь дальневосточная чавыча и то — лишь формой и размерами. Стояли миски с икрой, отливающей сочным янтарным блеском. Кстати, — изумительного вкуса. Особенно с белым хлебом.
Кроме морских даров, присутствовали и речные. Если точнее — местные ракообразные. Или крабообразные? Не знаю, но присутствовал мясистый хвост и массивные клешни. Причём, клешней не по две штуки на персону, а по четыре. Как эти создания умудряются ими управлять — ума не приложу. Раки крупные, гораздо больше моей ладони. При варке стыдливо краснеют, потом удивлённо выпячивают глаза и превращаются в пивную закуску. Превосходно идут под свежее пиво и белое вино из королевства Камбар.
Зелень, салаты, горячий хлеб… Нет, дамы и господа, это не хлеб! Это, чёрт побери, симфония из сдобных ароматов. Кстати, в Сьёрра любит запекать булки с сыром и маслом, с пряностями и мелко порубленными травами. Кушать надо горячим, иначе удовольствие превращается в скучное насыщение.
Я бросил взгляд на застолье, облизнулся и собрался идти во двор.
— Положи на место, — буркнул Мэдд, увидев как один из близнецов пытается свернуть клешню раку. — Потерпи немного!
— Я терплю, — послушно кивнул Тэрр и убрал руки от стола.
— Мой братец стал слаб на голову! — вздохнул Торр.
— Что?!
— Раньше ты больше думал о вине и женщинах, чем о еде.
Ещё утром, до начала праздника, у меня был разговор с Андреем. Говорили несколько часов. О чём? О разных вещах. Я не буду вдаваться в подробности нашей беседы. Извините, но это останется между нами. Скажу одно — это тяжёлый разговор. Откровенный, мужской разговор. Многое пришлось объяснить этому пареньку и многое понять самому. Но это даже к лучшему. Не осталось недомолвок и вопросов. Ему тяжело здесь, но отныне это его дом. А я, вместе с воинами, — его семья. Единственная.
