Никита припал к ближайшему орудийному порту. Дымные полосы протянулись над головами вжавшихся в пыль уголовников. А где-то на недалеком горизонте развлекательного парка случилось нечто, отчего даже в пылу сражения можно было отвесить челюсть: огромные «американские горки» внезапно сложились, скомкались, будто их сжал в кулаке невидимый гигант, швырнув затем в сторону за ненадобностью.
Никита понял, что на одних инстинктах далеко не уедешь. Он выиграл всего лишь немного времени: каторжники несколько оробели и пока перестали стрелять. И он бросился наверх.
В каюте его встретили двое решительно настроенных специалистов и двое готовых к бегству пилигримов. Стас нашел где-то в каюте удивительной формы автомат, психолог неловко водил в воздухе огромным абордажным палашом.
– Надо уходить! – крикнул Никита. – За мной!
Он толкнул ногой дверь и шарахнулся назад: в лицо ударило жаром.
– Горим?! – сорвавшимся голосом крикнул Батхед.
Пилигримы воздели шевелящиеся пальцы к небу и забормотали молитвы. Чем не прибавили оптимизма остальным.
Никита выскочил на палубу и быстро сориентировался в ситуации:
– Горит за бортом, вокруг! Чем-то облили и подожгли! Быстро, спускаемся вниз!
– Постойте! – воскликнул Батхед. – Мы сгорим!
– Пошли! – рыкнул Никита, и Стас молча вытолкал из каюты остальных.
В трюме их встретили все те же равнодушные лица. Правда, один мужчина лежал теперь неподвижно, уткнувшись лицом в грязную жижу. Времени на жалость не было, и Никита постарался успокоиться, чтобы вспомнить… Чтобы вспомнить…
– Турникет ищете, кэп? – заботливо поинтересовался знакомый голос.
Никита сделал шаг в темноту и увидел чумазое улыбающееся лицо.
– Копатель? – произнес Никита. – Так ты здесь? Ты что, комедию мне устраивал, когда психа из себя строил?
– Я вернулся, – ответил Копатель.
– Копатель?! – рядом возникло хмурое лицо Стаса. – Что это значит?
– Потом… – сказал Никита. – Так, где он?
– Крысиный лаз? Да здесь, рядом, пошли скорее…
…Никите ничего не оставалось, как посмеяться над самим собой: потайной выход прятался аккурат под грязным полом его бывшей камеры. Правда, открывался он не так просто, следовало знать его секрет…
Первыми в черный лаз повыталкивали безвольный «жмых», который, как оказалось, был вполне управляем подталкиваниями в спину и сносно владел навыками обыкновенной ходьбы. Одного, уже умершего, так и оставили лежать. Тем более что пламя и дым стали пробиваться уже сквозь толстые доски над головой.
Ход шел где-то под трибунами и заканчивался люком в решетчатом полу. Рядом с люком предусмотрительно была положена легкая лестница, по которой беглецы и спустились на низлежащий уровень.
Последним спустился Стас. Зачем-то он снял лестницу и положил ее вдоль стены. Будто это могло остановить возможных преследователей.
– А теперь куда? – растерянно озираясь, спросил Батхед.
Никита ответил не сразу. Об этом он еще не думал. Он избавился от пиратов (во всяком случае, в это хотелось верить). Но вместо организованной и дисциплинированной банды по Отелю бродила теперь неуправляемая толпа бывших смертников, чудесным образом получивших ничем не ограниченную свободу.
Все-таки ему не хватает реального жизненного опыта, самокритично думал Никита. Он не может сделать правильные выводы из ситуации, не может достоверно просчитать развитие событий на несколько ходов вперед. Но… Жалеет ли он о том, что сделал? Нет, нет и еще раз нет. Слишком уж на ужасных вещах специализировались эти звездные флибустьеры.
Правда… Еще оставался Доктор.
– Надо разобраться с одним типом. Он называет себя Доктором.
– Ты, я вижу, круто взялся за дело, – весело сказал Копатель.
– Скажите, – глядя на Копателя, медленно произнес Стас, – вы действительно… Работаете на интеллектуальную разведку враждебной нам стороны?
– Да, именно, – легко ответил Копатель. – Именно меня вы и искали так долго. Правда, меня не легко поймать? Кстати, хотел вас спросить – вы все еще не передумали это сделать?
– На черта вы теперь нам сдались…
Копатель довольно рассмеялся:
– Видишь, Никита, как я оказался прав? Насколько относительны все наши привычные проблемы? Кстати, Стас… Ведь вы Стас? Так вот, можете не опасаться насчет утечки ваших интеллектуальных ресурсов. Меня это больше не интересует… Видите ли, я совершенно спокойно отношусь к тому, что бокс, который я нашел первым, находится теперь в руках вашего нейронавта… Кстати, поздравляю вас со вступлением в наш клуб…
– Спасибо, коли не шутите… Что же вас подвигло отказаться от подрывной деятельности?
– Вы это так называете? Ну, что ж, плевать… Видите ли, я сделал для себя одно очень важное открытие. Знаете, в чем оно заключается?
…Они сидели в небольшом помещении, очевидно, подсобного назначения. Здесь было полно машин, торчащие из которых щетки, валики и трубы говорили о том, что раньше на Отеле чистота был нормой. Сейчас же главным достоинством этого гаража для роботов было наличие крепких дверей и запасного выхода. Они очень устали, а потому нашли это укромное место, чтобы спокойно перевести дух. От «жмыха» пришлось избавиться. Его оставили в коридоре с тем, чтобы после вернуться и отвести несчастных в безопасное место. Хотя Стас не был уверен, что те не помрут до этого от голода и жажды.
Пилигримы, казалось, просто наслаждаются сменой событий. Видимо, их жизненным кредо была пассивная созерцательность. Возможно, они запоминали события, происходящие со знаменитым Хранителем несчастного Срединного Мира, с тем, чтобы в дальнейшем изложить их в очередном «Песочном эпосе».
Батхед же был занят мысленной работой. Он наблюдал, анализировал, делал выводы. Ведь он пообещал, что они со Стасом вернутся. Хотя сам Стас в это уже не очень верил. Потому что его психика была на пределе после всего увиденного и услышанного.
Копатель продолжал излагать, теперь уже единственному слушателю – Батхеду – свою философию:
– Мое открытие довольно простое: самым важным в человеке является его внутренний мир. Особенно хорошо я понял это, когда получил нормальное тело в нашем собственном мире. Вы знаете, вначале я чуть не обезумел от счастья! А потом понял: эти ощущения мало чем отличаются от тех, что я испытывал, выполняя задания в чужих мирах.
И я подумал: а зачем что-то менять в своей жизни? Ведь все, что мне интересно, происходит здесь, в глубинах чужих внутренних вселенных. И здесь я такой же живой, такой же настоящий, как и там. Но кто я теперь в собственном мире? Да, я сделал ловкий ход, и теперь уже не тот безродный калека. Да, я важный человек, крупный администратор секретного проекта, у меня куча денег и положение в социальной иерархии. Какие чувства должен я испытывать?
