— Миссис Боулинг, позовите Дженкинса и Клейтона.
— Мистер Форден, мы так рады вас видеть, — воскликнул Дженкинс, расплывшись в счастливой улыбке. — Мы очень беспокоились, когда вы исчезли.
— Садитесь, — сухо сказал Фрэнк в ответ. — Значит так, я хочу провести некоторые реформы на заводе. Во-первых, увеличить недельную норму выработки. Все рабочие, кто не сможет их выполнить, будут уволены. Во-вторых, удлинить рабочий день до четырнадцати часов и ликвидировать один выходной день. В-третьих, снизить тарифные ставки. Вот мой проект, внимательно ознакомьтесь, — добавил он, подавая Дженкинсу и Клейтону папку.
— Но мистер Форден, вы в два раза хотите уменьшить оплату? Почему? Как мы объясним рабочим? — воскликнул возмущённо Клейтон, директор завода.
— Почему кто-то им должен что-то объяснять? — возразил Фрэнк холодно. — У нас свободный рынок. Зарплата рабочего имеет тенденцию устанавливаться на уровне, равном его предельному продукту труда. Сколько произвели, столько и получили.
— Если мы вдруг резко снизим зарплату, это вызовет сильнейшее недовольство у рабочих, — попытался возразить Дженкинс.
— И что? Если будут не довольны, отправятся за ворота. Сейчас огромная безработица, люди готовы работать за миску супа. А не только за тот заработок, который они получают у меня.
— Но где мы найдём квалифицированных рабочих и инженеров? Если брать с улицы, их нужно долго обучать, — проговорил Дженкинс упавшим голосом.
— У Генри Форда на заводах был такой порядок — первоначальное образование не имеет никакого значения. Если человек окончил колледж, он быстрее вникнет в процесс, и начнёт продвигаться по служебной лестнице. Хотя, как показывает практика, большинство людей довольно тем, что есть. Что касается оплаты. Открою вам секрет, Дженкинс, — язвительно изрёк Фрэнк. — Вы приходите к человеку и говорите ему: «я буду платить такое-то количество денег за такой-то труд, который ты сделаешь для меня. И результат этого труда будет мой». Если рабочий соглашается, вы отдаёте ему обещанные деньги. Передаёте их из своей собственности в его. Он отдаёт свой труд — это и называется добровольный обмен. Если ему не нравится оплата, он может выращивать картошку на своём огороде, строить дом, открыть дело и не горбатиться на меня.
Дженкинс изумлённо взглянул на Фрэнка, перевёл глаза на Клейтона, который тоже сидел, открыв рот, ошеломлённо слушал босса.
— Мистер Форден, думаю, вы шутите, — проронил Клейтон, наконец. — Вы прекрасно знаете, что это не так. У рабочего нет средств, на которые он может открыть своё дело. Мы ставим его перед дилеммой, или он и его семья умирает с голода, или он работает за те гроши, которые вы предлагаете.
— Клейтон, вы что коммуняка? Я не потерплю у себя на заводе людей с левыми взглядами! Вы поняли меня? Если вы будете продолжать в том же духе, первым вылетите отсюда, — отчеканил Фрэнк резком тоном.
Клейтон осёкся, кровь отлила от лица.
— Мистер Форден, но если люди будут получать меньше, они будут хуже работать, — попытался образумить Фрэнка Дженкинс.
— А вот это уже ваша забота, чтобы этого не произошло, — фыркнул Фрэнк. — И вообще, Дженкинс, вы слишком много себе стали позволять. Сколько вам лет? — поинтересовался он язвительно. — Шестьдесят два? Выглядите вы, правда, старше. Я держу вас из жалости, помните об этом. Вы должны сильно постараться не разозлить меня своим бездействием.
— До того, как сюда переехать, я проработал на заводе Бейли, мистер Форден, — глухо проговорил Дженкинс, опустив голову. — Почти сорок лет. Начинал уборщиком помещений, дослужился до главного инженера и вы не имеете права со мной так обращаться.
— Я здесь хозяин, а не мистер Бейли, — с чувством превосходства, проговорил Фрэнк. — И я решаю, как мне обращаться с моими работниками. Вы можете хоть сейчас написать заявление об уходе. Понятно? Значит так. Вот план реконструкции производства. Я закрываю несколько линий, которые приносят только убытки. Снижаю расходы на тестирование и прочее. Посмотрите мой проект.
— Но мистер Форден, это приведёт к резкому падению надёжности продукции, — воскликнул Клейтон, просмотрев материалы, которые дал ему Фрэнк. — Люди будут покупать наши машины, считая, что они самые прочные, и будут гибнуть.
— Я не обязан заботиться о каждом пьянице, который залезет в автомобиль, приняв на грудь пару литров виски, — изрёк с презрением Фрэнк. — Все, совещание закончено. Через два дня я проверю, как идёт выполнение моих указаний.
Он вышел из-за стола и направился к двери. Дженкинс и Клейтон переглянулись, у обоих в глазах светился невыразимый ужас.
Оставалось сделать провернуть ещё одно дельце. Фрэнк припарковал машину рядом с массивным зданием, выполненном в футуристическом стиле в виде космического инопланетного корабля, опоясанного огромной неоновой вывеской «Флеш-рояль».
— Хэнк, черт возьми! — радостно закричал Стив, выбегая навстречу. — Мы с Гилмором весь город перерыли в твоих поисках. Уже решили обратиться у Уолту, чтобы он разрешил воскресить тебя. Без тела.
— Плохо искали, значит, — раздражённо бросил Фрэнк. — Пошли, поговорить надо.
Развалившись в кресле, Фрэнк положил ногу на ногу и проронил:
— Значит так, Стив. С этого дня ежемесячно будешь мне выплачивать по пятьсот тысяч.
— Шутишь? — удивлённо спросил Стив. — С чего это вдруг? И где я тебе такие деньги возьму?
— Откажешься — демонтирую все устройства охраны. Будешь с бандитами разбираться сам, — жёстко сказал Фрэнк. — Будешь препятствовать демонтажу, выведу из строя. Понял меня?
Стив ошалело уставился на него, пытаясь осознать, шутит друг или нет. Но глаза собеседника, лишённые намёка на человечность, подтверждали, что тот совершенно серьёзен.
— Хэнк, у меня не так хорошо идут дела сейчас, чтобы отстёгивать тебе такие бабки. Ты меня по миру пустишь. Что с тобой, черт возьми, произошло? Тебя будто подменили, — расстроено проговорил Стив.
— Стив, мне просто надоело, что все пользуются моими мозгами задарма. Понимаешь? Я больше никому не позволю мною манипулировать, и давить на мою жалость.
— Хэнк, никто на твою жалость не давил. И никто не пользовался. Есть вещи, которые ценятся дороже любых денег. Я в тебе ценил не только твои мозги, но и то, что ты порядочный человек, а не мерзавец, для которого нет ничего святого.
— Хватит пудрить мне мозги, — грубо перебил его Фрэнк. — Или ты соглашаешься, или я тебя больше не знаю. Даю тебе на раздумье сутки. Ты говоришь: да, или приходят мои люди и снимают все устройства защиты. Ты понял меня?
