да и видно, что в постели горяча».
«Кто о чем, а вшивый о бане, — проворчал я, — она будет Крондлу стучать. И ты ее глаза видела? Там стужа арктическая».
«Пф-ф… все для вас, хозяин! — рассмеялась Уна. Кстати, фея стоя рядом со мной, придирчиво рассматривала азиатку. — Не знаю, что такое стужа арктическая, хотя догадываюсь, но вреда она тебе точно не нанесет. Ты слишком важен для Крондла. Так что на год можешь забыть об опасности с ее стороны. Стучать, как ты говоришь, она, конечно, будет, несомненно. Зато, насколько мне известно, у этих узкоглазых совершенно другой тип мышления. Они повернуты на чести и клятвах. Вот и попробуй взять с нее клятву, что она будет служить именно тебе!»
«Что-то сомневаюсь!»
«А ты попробуй!»
— Что ж. Я приму тебя… при одном условии, — я решил не откладывать дело в долгий ящик и воспользоваться советом феи. — Ты должна принести мне клятву. То, что ты служишь мне, а не Крондлу.
— Я не могу дать такую клятву, господин, — печально покачала головой девушка, и ее глаза растерянно посмотрели на меня. Ну, хоть лед немного растаял, и то хорошо. — Но я могу поклясться, что ничего плохого вам никогда не сделаю, а, наоборот, буду защищать ценой своей жизни. Клянусь!
Некоторое время мы с ней мерялись взглядами, после чего фея в моей голове успокоила меня, заверив, что рано или поздно она ее перевербует. Что ж, будем надеяться на это.
— Хорошо, я принимаю тебя. Как мне к тебе обращаться-то? — поинтересовался я у нее.
— Спасибо за понимание. Меня зовут Ми Цу, господин, — вновь поклонилась девушка. Вот, блин, не устают они кланяться-то? — Можно просто Мин.
— Хорошо, Мин. Сергей Игнатьич, — обратился я к подошедшему управляющему, который с каким-то легким раздражением наблюдал за гостьей.
— Да, господин.
— Размести в поместье госпожу Ми Цу.
— Рядом с вашими покоями, господин? — уточнил он.
— Можно рядом с моими покоями? — уточнил я. — Есть там место?
— Можно, — Степан Игнатьич не скрывал своего недовольства. Но пока выказывал его только лицом.
— Пойдемте со мной, госпожа… — обратился он к девушке.
— Просто Мин, — ответила девушка. — Я не госпожа.
— Ну, значит, пойдемте со мной, Мин. Где ваши вещи?
— Вот все мои вещи, — девушка подняла с земли небольшой рюкзак. — Я привыкла к походной жизни.
«Так не пойдет! — безапелляционно заявила Уна. — Для гарема твоего нужны девушки, которые не заставят ударить тебя в грязь лицом. Ничего, я ее приодену. И начну обрабатывать…»
— Пойдем, я тебя провожу, — сказала вслух фея и ушла вместе с Мин и Игнатьичем. — Меня Уна зовут, я фамильяр и главная в гареме! Сейчас начну рассказывать, как правильно ублажать хозяина.
Кхм… интересно. Мин предана своему Крондлу. Интересно, как Уна собирается обрабатывать ее? В любом случае, теперь придется соблюдать осторожность. Если бы не ее тридцатый уровень и класс разбойника, послал бы ее назад.
Вечером на ужине помимо нас с Уной, Светланы и Игнатьича присутствовала Мин. Девушка, скромно опустив глаза, аккуратно ела палочками, хотя лучше сказать клевала. В ее присутствии разговор не клеился, и, закончив с трапезой, она вновь поклонилась и, сообщив, что будет ждать за дверью, удалилась.
— Господин, вам надо было ее отправить обратно, — произнес Игнатьич сразу, как она вышла, — зачем вам наемный убийца?
— У всех свои недостатки, — возразила фея, — не переживайте, уважаемый, мы разберемся с этим!
— Надеюсь, — проворчал я.
«Доверься мне, — заверила меня фея еще раз, — будет она нашей… Это я тебе обещаю. Дай только время!»
После ужина мы отправились спать. Я не удержался и заглянул в комнату своей новой служанки. Вот не поворачивался у меня назвать эту азиатскую пантеру служанкой. Кстати, комнату ей выделили действительно рядом с моей и Уны опочивальней. И, надо сказать, комната была весьма скромной. Кровать, шкаф да стул. Вот и все, разместившееся в узком пенале, некогда бывшем кладовкой. Даже окна нет! Но Мин не жаловалось, наоборот, заверила меня, что все в порядке. Ну привыкла, может, к спартанской обстановке, кто знает.
Это было последним значимым событием в последующие дни. Я занимался с Игнатьичем и читал учебники. В результате все-таки сумел открыть на древе еще и «Огненную стену», достаточно эффективное защитное заклинание. Только вот резерва энергии хватало на три-четыре применения, после чего надо было его восстанавливать. Просто так уходило часов двенадцать, а на специальные зелья мне было жалко денег — сто рублей за крохотный пузырек на один каст! К счастью, класс барда быстро подогнал мне плюшку — ночной секс-марафон с моими любовницами восстанавливал энергию гораздо лучше каких-то зелий, еще и наслаждения больше.
К нашим занятиям присоединилась и Мин. Магией она владела слабо. По крайней мере, призналась мне, что прилично знает Школу Жизни, а вот в бою предпочитает холодное оружие. К тому же сабли у нее оказались артефактными, и она убедительно заявила, что с ними может противостоять любому магу. Я только мысленно хмыкнул, но показывать свою крутость не стал. Тем не менее девушка взялась обучать меня фехтованию. И, надо сказать, как-то у нее это ненавязчиво вышло. Вдобавок, как заверил меня Игнатьич, дуэль на шпагах считалась среди аристократов хорошим тоном. Далеко не каждый из них мог фехтовать. Так что мои дни стали очень насыщенными.
Кстати, надо добавить про Ольдрега. Вышедший на свободу староста стал необыкновенно вежливым и слушался каждого слова своей дочери. Прямо-таки другим человеком стал. И хорошо, брать с собой Светлану я не собирался, пусть деревней руководит! Присмотрит за ним в мое отсутствие вместе с Игнатьичем. Хотя девушка несколько раз непрозрачно намекала мне на то, что хочет отправиться со мной, лучше использую ее в другой роли. Хватит мне одной Уны.
Прислали весточки из Нижнего Новгорода Олаф и Крондл. Мол, все нормально, все в процессе езжайте, учитесь как следует. Аж словно отцы родные, настолько заботливые. Понятно конечно. Я для них вроде лотерейного билета. Если у меня все получится, им будет хорошо. А если не получится… хотя чего это я. Если не получится, думаю, и они пострадают!
Таким образом пролетело время до субботы. В понедельник мы выезжали в сторону Нижнего, чтобы на заранее запланированном месте встречи влиться в караван, идущий в Москву.
