переводить дух. – Ты молодец, Истахан! Ты великий кормчий! Поклон тебе, умелый Истахан!
И мнение смертных фария полностью разделяла. Ее лысеющий толстяк внезапно оказался настоящим мастером!
– Мне кажется, нам нужно остановиться и отдохнуть, – сказала она. – Выйти где-нибудь, ноги размять.
– Берега здесь везде скалистые, – ответил торговец. – Не приткнуться.
– Неужели ничего нельзя придумать? – Воительница подошла ближе и понизила голос: – Ты не пожалеешь…
Истахан стрельнул глазами в ее сторону и молча вытянул шею, вглядываясь в морской простор.
Стимул оказался действенным – еще до заката капитан высмотрел маленький островок с острыми красными скалами с одной стороны, и крохотным песчаным пляжиком – с другой. Поскольку местечко было необитаемым, корабельщики приткнулись носом в песок, подвытащили судно на берег, на всякий случай намотали якорный канат на один из гранитных уступов.
– Отдыхайте! – разрешил торговец. – Можете выпить бурдюк вина для успокоения.
Тем временем фария легко забралась по скалам, нашла между камнями уютную прогалинку, вполне достаточную для двоих. Выглянула на пляж:
– Захвати с собой накидку, мой господин! И чего-нибудь попить.
– Рабыня ждет! – засмеялись корабельщики. Однако сами же и собрали Истахану сумку с собой.
Все понимали, что кормчий заслужил.
Равно как понимала это и фария, и потому в этот раз смертный получил все безумие без ограничений: и эмоции с княжеских оргий, настолько сильные, что вытесняли все мысли из его разума, и много физических удовольствий, до которых у княжеской свиты тоже имелись весьма вычурные фантазии…
Утром капитан выглядел совершенно пьяным. Однако о долге своем не забыл. И после того как корабль столкнули на воду, взялся за руль и отдал твердый приказ поднять парус.
Новый вечер они встретили в море среди многочисленных скал, каковые указывали на явное мелководье. Брошенный якорь это подтвердил, и потому корабельщики спокойно переночевали на воде. А утром, едва подняв парус, почти сразу вышли к обрывистому берегу.
Повернули вдоль него на юг, держась на почтительном, в несколько сот шагов, расстоянии. Уж слишком часто торчали тут и там смертельно опасные скалы! Рябуню даже положили на нос, приказав внимательно смотреть в воду и предупреждать о скрытых под поверхностью камнях.
Остальные корабельщики тоже держались настороже.
Где-то после полудня в крутом берегу внезапно открылась узкая бухта с белыми домиками в глубине, и Истахан повернул туда.
Причалов возле поселка не оказалось, зато имелся обширный галечный пляж, в который торговцы и приткнулись носом. По одну сторону от них лежали две лодки, по другую на шестах вдоль скал сушились сети. Похоже, в здешнем селении обитали рыбаки, и потому никакого торга ждать не стоило. На рыбе в приморской торговле не разбогатеешь!
– Ладно, схожу, раз завернули, – решил Истахан и выпрыгнул наружу. – Сказывают, козий сыр в этих краях хорош, и оливки. А больше и спрашивать нечего.
Торговец сходил до домов, но почти сразу вернулся:
– Нет, нету у них на продажу ничего. Только рыба. Но она перед Потоком дешевле.
– А если поискать? – зловеще предложил бородач, опустив руку за борт.
– Нечего у них искать. Нищета… – Истахан взялся за опущенную руку, и корабельщик, поднатужившись, поднял его наверх.
Корабельщики перебрались на корму – нос приподнялся, и моряки, толкаясь веслами, отошли от берега.
По пути на юг они сделали еще две подобные остановки, но ничего интересного для обмена не нашли.
Геката же даже выбираться на сушу не стала. Глядя на мертвые скалы, фария отлично понимала, что никаких богов здесь быть не может. Вокруг мудрых властителей всегда начинает кипеть жизнь, что-то строиться, а что-то зеленеть, и смертные в их владениях выглядят сытыми и ухоженными.
Ночевали путники в очередной подобной бухте, но на изрядном удалении от пляжа. Просто укрылись на время сна от волн и ветра.
С рассветом корабль устремился на юг, вскоре потеряв скалистый берег из вида.
Впрочем, по сторонам, далеко и близко, постоянно были видны острова самого разного размера. Иные – зеленые и даже с какими-то домиками, иные – просто мертвые скалы, обжитые разве что белоснежными чайками.
Где-то после полудня острова стали редеть… Но в вечерних сумерках впереди внезапно опять открылась земля.
– Египет? – с надеждой спросила фария.
– Остров Кафтор, – ответил торговец. – Земля его богата пастбищами и оливковыми садами. Однако же лежит он слишком близко от земли Та-Кем, и цены на торгу почти не отличаются от египетских. Неинтересно. Разве что на обратном пути остановиться.
– Это на котором быкам поклоняются? – вспомнила воительница.
– Да, именно! – подтвердил Истахан. – Их пасут, им и поклоняются.
– Ну и ладно… – Геката решила не принуждать корабельщиков к остановке. Вряд ли смертные так много говорили бы об этом острове как священном для быков, кабы там поселился бог.
Истинного бога трудно не заметить.
Заночевали путники на якоре возле пустынного берега, мохнатого от высокой травы, а с рассветом двинулись дальше.
Ветер, как назло, переменился на восточный. Корабельщикам пришлось повернуть балку с парусом чуть ли не вдоль бортов, перевязали углы, Истахан постоянно давил на руль и часто им подгребал, корабль сильно наклонился набок, но его все равно постоянно сносило в сторону от нужного направления. Это была настоящая борьба! Которую смертные, увы, проиграли и оказались ночью среди бесконечного водного простора.
Корабельщики спустили парус, поели фиников и легли спать.
Судьба оказалась милостива к путникам: за ночь ветер не забросил их в опасные места – не прижал к скалам, не выкинул на берег и не унес в странные неведомые края.
Поев копченой рыбки и выпив воды, корабельщики подняли парус и продолжили свою битву с ветром.
Вечером впереди показался берег, встреченный радостными криками путников. Правда, ничего, кроме песка, на нем видно не было, но стало ясно, что они почти добрались до цели.
Оставалось понять, как сильно промахнулись из-за непогоды.
Теперь путь корабля лежал на восток – прямо под ветер. И потому паруса смертные поднимать не стали. Подгребли ближе к суше и двинулись вдоль нее, толкаясь веслами ото дна. Получалось не очень хорошо, поскольку на дне то и дело встречались вымоины и опора проваливалась. А просто грести получалось медленно.
Тогда поменяли тактику: отвязали якорь, закрепили один конец его каната на макушке мачты, а за другой его потянули за собой четверо корабельщиков, выпрыгнувших за борт и бредущих по колено в воде.
– А почему не за нос? – тихо спросила невольница.
– В воду упадет, и к берегу станет заворачивать, – пояснил хозяин.
Сам он стоял у рулевого весла, а Рябуня – на носу и тоже подгребал, не давая судну уходить с курса.
Так путешествие пошло намного бодрее, однако все
