Аслан-эфенди погасил свой гнев. Не время и не место. Как ни мерзко — сейчас он зависит от этого дага…
— Послушай! — сказал он — клянусь Аллахом, в моем доме на первом этаже есть сейф, когда я уходил из дома — в нем был один миллион ЭКЮ золотом. Если ты поможешь мне отбить дом у русистов, то можешь забрать все это золото себе. А если русисты вскрыли сейф…
Нарастающий тонкий свист — полоснул по нервам.
— Ложись!
Двое авторитетов, чеченский и дагестанский, повалились на землю. Мины упали где-то в стороне, ближе к центру, громыхнули разрывами…
— Шайтан вах кале…
— Если догонишь русистов и приведешь их мне живыми, возьмешь все, что при них — и я дам тебе столько же — закончил Пашаев.
Дикаев вскочил на ноги.
— Ильяс, Гаджи — по машинам! Хрхли! Хрхли![93]
— Опознание! Гусь, давай! Волчара!
Машины быстро замигали светом. С темного, поросшего низким лесом склона ответили правильно…
Тойота и Дефендер остановились. Трое выскочили из темноты, у одного была Лавина — шестизарядный болгарский гранатомет, который здесь использовала русская армия.
— Где Сармат? — резко спросил майор.
Фонарь высветил его — и тут же погас. Майор резко отшатнулся — от вспышки перед глазами мелькали разноцветные мошки.
— Твою мать, охренел совсем?!
Ночного зрения больше не существовало — чтобы оно восстановилось, должно было пройти как минимум четверть часа.
— Прошу простить, тащ майор. Тачки трофейные, мало ли… Валим?
Со стороны селения Гумсе — мелькнул отсвет мощных фар.
— Фугас на месте?
— Так точно.
— Занимаем позиции. Давай за пулемет!
Скошенным носом — бронетранспортер ударил стоящий посреди дороги расстрелянный пикап, сбивая его в сторону. В доме — уже что-то горело. В самом доме не стреляли — только продолжали рваться по округе мины, да палили по улице всполохнутые перестрелкой нохчи — впустую…
Пашаев — выскочил из кузова идущего следом за БТР джипа, бросился к расстрелянному у ворот пикапу.
— Шайтан! В мясо! В мясо! — обезумев, он кричал по-русски.
Дикаев показал рукой — несколько его людей метнулись во внутренний дворик особняка, держа наготове оружие.
Мина рванула прямо на улице, завизжали осколки. Пашаев — открыл дверь пикапа и вытащил убитого сына.
Решив, что снаряд дважды в одну воронку не попадает, Дикаев выскочил из внедорожника, подбежал к Пашаеву. Тот, не обращая ни на что внимание — стоял на коленях, прямо в грязи, окровавленными руками гладя голову убитого сына.
— Сожалею, Аслан-эфенди… — сказал Зуга Дикаев.
— Догони их! — сказал Пашаев.
— Аслан-эфенди, погоня ночью опасна…
— Догони их и получишь два лимона, клянусь Аллахом…
Очередная мина — шлепнулась дальше по дороге, за дувалом. Послышались крики, проклятья на русском и чеченском.
— Погоня ночью…
Их высветило фарами, с северной части села шли, одна за другой три машины. Из окон торчали автоматы, из головной машины — зеленый флаг Ичкерии. Дикаев вскинул автомат, но тут же опустил его.
Низенький, кривоногий, бородатый чеченец подбежал к ним.
— Вах… только и сумел сказать он, увидев произошедшее.
— Догоните их!!! — заорал как раненый зверь Пашаев — лимон всем, кто будет участвовать, если приведете этих ко мне! Догоните!
Иса Дахадаев, еще один родовитый чеченец с небольшим собственным отрядом — побежал к машинам.
— Ильяс! — крикнул Дикаев — езжай за ними.
БТР тяжело, с шипением и рокотом тронулся за колонной из двух чеченских машин.
Фугас был знатным.
Тащить его было сложнее всего — но лишним в таких обстоятельствах он точно не будет — восемь килограммов в тротиловом эквиваленте, да еще и направленного действия. Это тебе не самоделки, какие чехи в своих кишлаках клепают — фирма! Рванет — костей не соберешь.
Бойцы разбежались, занимая позиции на горном склоне, машины — прогнали вперед так далеко, как только смогли. Два ДШК, два красавчика,[94] Лавина и несколько автоматов — для знатной засады более чем достаточно.
Со стороны селения — послышался звук моторов. Шли на скорости, моторы выли с надрывом…
— Бэтр — сказал один из участников засады на слух — семидесятка, два движка. У нас в ВВ был такой.
— Заткнуться всем!
То ли в предвкушении лимона, который на этой земле стоил даже больше, чем на той, то ли еще почему — чехи потеряли осторожность. Им бы перед поворотом спешить, частично высадить десант и двинуть пешком по горному склону, прикрывая технику. Но так русистов, конечно же, не догонишь.
Бэтр ввалился в поворот с шумом и ревом изношенных движков, на башне у него был нештатный прожектор, с мощью как у зенитного — на близком расстоянии он не высвечивал, а слепил. Бронетранспортер выправился, луч света смотрел вбок, как и пулеметная спарка — на склон. Покатил дальше — не видя стоящую впереди машину с ДШК. Следом, не соблюдая дистанцию катились три внедорожника, набитые боевиками — и из-за БТР они не могли видеть то, что творится впереди.
Сапер — умышленно пропустил БТР за фугас, рассчитывая, что о нем позаботится пулеметчик на ДШК.
Подрыв!
Желто-белая, моментально гаснущая вспышка у обочины, выворачивающий душу визг стальных роликов. Одну из машин боевиков, которая была как раз напротив фугаса — отбросило и аж перевернуло на крышу. Досталось и другим…
— Огонь!
БТР умер сразу и молча, пулеметчик ожидал нападения со стороны опасного горного склона — они не раз сами так делали — и проморгал засаду впереди, почти что открыто стоящий внедорожник с крупнокалиберным пулеметом.
Сармат, «чеченец», уволенный на той стороне из ВС РФ за дискредитацию — навел ствол на прущий на него бронетранспортер и нажал на спусковые крючки. На всякий случай под рукой у него был американский АТ-4, и точно такой же АТ-4 был у вставшего чуть в стороне на колено Волчары — но нет, чужой пулемет сработал как нельзя лучше. С полуметровым факелом из ствола, Дегтярев-Шпагин выбросил короткую очередь, и вся она пришлась в лоб старого советского бронетранспортера. Бронетранспортер прокатился вперед еще немного и остановился. Сармат на всякий случай бабахнул еще раз короткой — но пулеметная спарка не повернулась, не ответила, мертво уставившись на склон.
— Есть! — крикнул Волчара. У него был ПНВ, и ему лучше было видно.
— На ж…е шерсть — нецензурно ответил Сармат — давай за руль…
Особого сопротивления чеченцы не оказали — так и умерли от минно-взрывных, те кто уцелел — были добиты автоматным и снайперским огнем с холма. Лавина и красавчики даже не работали — оставшихся в живых добрали снайперы и те из бойцов, у которых были ночные прицелы.
