— Митька, сзади! — Куб первым заметил врага, мощным толчком сбил Немого с ног и сам откатился в сторону.
Упырь промахнулся, спланировал чуть дальше, приземлился, сложил коричневатые кожистые крылья и зашипел, обнажая клыки.
Внешне он походил на изуродованного человека. Да он и был человеком. Раньше. До того, как попал под воздействие ка-волн, которые превратили его в мутанта.
В отличие от изгоев упыри теряли человеческий разум, полностью лишались памяти, превращаясь в опасных хищников со звериными инстинктами, главным из которых был голод. Жажда крови.
Темно-коричневая кожа монстра многочисленными складками свисала с лысой головы и голого тела, отчего упырь напоминал собаку породы мастино неаполитано. На лицо было страшно смотреть. Все в рубцах и шрамах, оно выглядело отталкивающей маской, в прорезях которой бегали абсолютно черные глаза с красными точками зрачков. Из оскаленной пасти мутанта, похожей на складчатую щель, торчали такие клыки, что тигру и не снились. Язык деформировался в трубочку, вернее, гибкую присоску, которой упырь высасывал кровь. Сначала прокусывал жертве вену клыками, а потом втыкал в рану свой мерзкий хоботок.
…Упырь просканировал голодным взглядом предполагаемую добычу и ринулся в атаку, выставив перед собой обезображенные руки с длинными когтями-кинжалами.
Не успевший встать с земли Куб сдернул с плеча автомат и с колена полоснул очередью. Но тварь проявила немыслимую верткость — стрелой взвилась ввысь, помогая себе крыльями. Пули прошли ниже, не задев монстра.
— По крыльям стреляй! — завопил Немой, послав вдогонку упырю порцию свинца. И тоже промахнулся.
Хищник набрал высоту, сложил крылья и молнией спикировал вниз, рухнув прямо на Куба. Ноги твари ударили егеря по ребрам и левой руке, выбивая автомат. «Калаш» отлетел в сторону.
Если бы на Куба так спикировал живоглот или волколак, Немой уже оплакивал бы своего напарника. Но сейчас был особый случай.
Мутация изменила не только внешность упыря, но и его кости. Кости стали полыми, как у птиц, отчего вес твари существенно уменьшился, что и позволяло ей летать. При росте в сто восемьдесят сантиметров упырь весил всего сорок килограммов, поэтому не сумел задавить егеря своим весом. Но главным оружием твари была невероятная быстрота. Представьте сорок килограмм, падающие на вас со скоростью шестидесяти километров в час! Для многих такая встреча могла оказаться последней. Куб выжил, но удар все равно оказался весьма ощутимым.
Отброшенный мощным толчком ног упыря, Сева упал навзничь. Броня на боку была вмята. Кубу послышался сухой негромкий треск в ребрах и стало трудно дышать. Начала неметь рука.
Упырь взлетел для повторной атаки. Немой полоснул по нему из автомата. Промах. Увертливая тварь снова пикировала на лежащего Куба. Митя хладнокровно отследил перемещение упыря, добавил чуть-чуть на опережение и нажал на спуск. Вместо выстрела раздался щелчок — рожок опустел.
А тварь неумолимо приближалась к распростертому на земле Кубометру. Еще секунда, и острые клыки вонзятся егерю в горло. В последний момент Куб резко откатился в сторону. Когти упыря вонзились в землю, а егерь вскочил на ноги и здоровой рукой нанес молниеносный удар в голову противника. Вес Куба превосходил вес упыря почти в два раза, после такого удара тварь должна была кубарем отлететь в сторону. Но монстр лишь мотнул головой и отступил на шаг.
Куб подскочил к нему, наступил на когтистую лапу и локтем нанес удар по складчатой морде снизу вверх. Упырь откинулся на спину. Прижимая стопу противника к земле левой ногой, правой Куб ударил по колену твари. Раздался хруст ломающейся кости.
Тварь заверещала и со всех сил пнула егеря здоровой лапой по ребрам. Сева отлетел в сторону, как кегля. Силища у монстра оказалась неимоверная.
Куб сел, судорожно пытаясь вздохнуть. Острая боль пульсировала в груди. Разъяренный упырь вскочил и, припадая на покалеченную лапу, бросился к Севе.
Чем бы закончилось это противостояние — неизвестно. Немой наконец-то перезарядил автомат и выпустил в голову упыря почти весь рожок.
Башка твари взорвалась фонтаном крови, тело рухнуло наземь. Митя пнул упыря, удостоверяясь, что он сдох, и подошел к товарищу:
— Живой?
— Не дождешься, — через силу усмехнулся Куб.
— Что с рукой?
— А хрен ее разберет. Кость вроде цела. А вот с ребрами, боюсь, беда. Хорошо, если просто трещина…
Пока Немой накладывал на ребра напарника тугую повязку и накачивал его обезболивающим, время утекало как песок сквозь пальцы. Затем пришлось перекладывать вещи — травма не позволяла Кубу нести прежний груз. Напоследок Куб снова попробовал оживить рацию. И снова безуспешно. Эта возня отняла еще несколько драгоценных минут.
Когда егеря вновь тронулись в путь, до начала Сияния оставалось три с половиной часа…
Первый час прошел более-менее спокойно, егеря двигались к базовому лагерю. Разве что пришлось снизить скорость — Куб хоть и не показывал виду, но поврежденные ребра беспокоили его, при каждом вздохе вызывая нудную, приглушенную лекарствами боль.
Да и левая рука немела и плохо слушалась. «Перелома нет, и ладно. По ходу, просто кровоизлияние в мышце от сильного ушиба», — промелькнуло у Куба в голове. Не сбавляя шага, он пошевелил пальцами левой руки. Травмированная конечность ответила прострелом, да таким, что боль отозвалась в шее.
Егерь затаил дыхание, пережидая боль, и обвел взглядом окрестности. В полукилометре к северу виднелся многообещающий пригорок.
— Мить, — окликнул Куб товарища, — видишь ту высотку?
— Ммм? — отозвался Немой. Он на ходу набивал рот сушеными кусочками пеммикана и не мог говорить внятно.
— Сбегай туда с рацией, — предложил Куб. — Вдруг с высотки возьмет.
Немой кивнул, поспешно дожевал последнюю порцию сухпайка, скинул рюкзак к ногам товарища, пристроил полевую радиостанцию у себя за спиной и бодрым галопом рванул к каменистому пригорку.
На полпути к вершине он сбавил шаг, а потом и вовсе остановился, не сводя взгляда с кучки разнокалиберных камней. Ему показалось, что один из них шевельнулся, будто задетый гигантской ногой. Немой замер, напряженно рыская взглядом по склону пригорка, и вскоре заметил, как неподалеку от насторожившего его камня примялась трава, словно под подошвой невидимого великана. Трава тут же распрямилась, а справа от нее шевельнулся следующий камень — великан неторопливо шествовал по пригорку.
Немой одобрительно кивнул сам себе. «Ай да Митька, ай да сукин сын! Молоток, „Невидимку“ углядел. Доберешься до лагеря, дернешь лишних сто грамм. Заслужил…»
