– Возвращаться – плохая примета, – буркнула Надя. – Обойдусь как-нибудь.
– Постой! – осенило вдруг Нанаса, и он, сняв рукавицу, полез в мешочек, который по-прежнему висел – теперь уже не на поясе, а на ремне, опоясывавшем защитный костюм.
Он вынул оттуда оберег, который был уже ощутимо теплым, и протянул его Наде:
– Надень на себя, лучше под костюм. Он защищает от радиации. Чем ее больше, тем горячей.
– Фигня! – отмахнулась Надя. – Дикарские суеверия.
– Может, и дикарские, – ничуть не обиделся Нанас, – но ты все же надень. Хуже не будет, а меня, думаю, только этот камень и спас.
– А как же ты? – спросила девушка, взяв все-таки оберег.
– Фигня, – повторил ее жест Нанас и полез из волокуш. – Подожди, пожалуйста, я посмотрю… Вдруг здесь Сейд…
Но поблизости от его нарт валялись лишь припорошенные снегом тела синеглазов. Из собак или никто не погиб вовсе… «…или победившие твари их всех просто сожрали», – подумал Нанас, но, обругав себя самыми последними словами, тут же постарался выбросить эту мысль из головы.
Нашел он и свой лук. Тетива на нем была оборвана, и Нанас не стал его поднимать. Новую делать было не из чего, да и после автомата лук казался ему не достойной внимания детской игрушкой.
А вот мешок небесного духа, так и лежавший себе в кереже, он все-таки взял, вспомнив, что, помимо «заколдованной шубы», которая тоже – кто знает! – могла пригодиться, там была и карта. Хоть дорогу он хорошо помнил и так, но ведь это лишь до Оленегорска, а теперь им придется ехать и дальше.
– Еще какая-нибудь рвань? – съязвила, увидев, как он перекладывает мешок, Надя. – Или грибов в дорогу насушил?
– Я не люблю грибы, – почти весело откликнулся Нанас. – Их люди мало едят, их олени любят[15].
– И где ты здесь видишь оленей?
– А где ты здесь видишь грибы?
Надя, отвернувшись, фыркнула, и, будто вторя ей, фыркнул и нетерпеливо зарокотал снегоход. Девушка снова посмотрела назад, но тут же отвернулась и тронулась столь резко – наверняка специально, – что Нанас слетел-таки с сиденья, ткнувшись маской в красный мешок небесного духа.
Но когда он, забравшись вновь, оглянулся, чтобы проводить взглядом нарты – последнее напоминание о прошлом, – понял, что Надя вовсе не собиралась подшучивать над ним и помчалась вперед столь стремительно не просто так. По дороге за ними неслись синеглазы, сразу шесть штук. Непонятно было, где они скрывались до этого, – видимо, прятались за домами и подползли по сугробам, когда они остановились.
Теперь-то бояться было уже нечего – шипастым созданиям нипочем было не догнать «самобеглые нарты». Однако Надя не собиралась просто удрать от них – наверняка ей не терпелось рассчитаться за батину гибель. Отъехав еще немного, девушка остановила снегоход, развернулась на сиденье и выхватила из волокуш автомат.
– На дно! – коротко бросила она Нанасу, направив «плюющуюся палку», казалось, прямо на него.
Он бросился вниз и, зажав ладонями уши, распластался среди мешков и коробок. Раздался короткий треск. Затем еще и еще один. Чуть-чуть подождав, Нанас приподнял голову. Надя как раз пристраивала автомат в волокушах. От «плюющейся палки» несло тошнотворным запахом, и юноша, вскочив и отпрянув, обо что-то запнулся и рухнул как раз на сиденье. С опаской глянув назад, он увидел на дороге шесть окровавленных тел. Ни одна из тварей не шевелилась, только лишь снег возле них стремительно пре вращался из белого в красный.
На сей раз снегоход тронулся плавно и двинулся вперед, рыча хоть и громко, но вполне спокойно и деловито. Но едва они выехали из селения и по сторонам дороги замелькали кусты и невысокие деревья, как Надя затормозила снова, и не ожидавший этого Нанас опять кувырнулся с сиденья.
– Ну! – не сдержался он. – Легохонько!..
– Посмотри, – не оборачиваясь и будто не слыша его ворчание, сказала девушка. – Это он?
– Кто «он»? – продолжая бурчать, взобрался на сиденье Нанас, но, глянув все же туда, куда смотрела Надя, мигом вылетел из волокуш и бросился вперед с воплем: – Сейд!!! Сейдушка! Живой!!!
Сейд в излюбленной «каменной» позе сидел прямо посередине дороги и «оттаял», лишь когда Нанас упал перед ним на колени. Пес по-щенячьи заскулил и принялся облизывать лицо хозяина.
«И ты тоже живой!» – «зазвучало» в голове Нанаса.
– Так ты все-таки можешь разговаривать! – ахнул он. – Я-то думал, мне в горячке показалось…
«Не умею, – раздалось внутри него снова. – Я не могу говорить слова, это твоя голова их делает».
«Сама?» – невольно перешел на мысленный «разговор» Нанас.
«Не совсем», – признался Сейд.
– Эй, ты чего там, к дороге примерз? – послышался Надин окрик.
«Получилось?» – спросил пес.
«Не совсем», – в тон ему ответил хозяин. И добавил уже вслух:
– Потом расскажу, пошли скорей, а то она злиться начнет.
«Уже начала, – сказал пес. – Ничего, потерпит. И ты потерпи чуть-чуть, я сейчас».
Сейд, не оглядываясь, побежал вдоль дороги и вскоре свернул в лес.
– Куда это он? – крикнула Надя. – Тоже снегохода испугался? Или меня?
– Он ничего не боится, – сердито буркнул Нанас. – Сейчас придет. Дела у него какие-то.
– Дела?.. – фыркнула девушка. – Ну-ну. Ты что с ним, разговариваешь, что ли? Он ведь пес обычный, зверь! Может, у вас в деревне и с оленями… В общем, жду пять минут, а потом…
– Да хоть сейчас! – неожиданно для самого себя взорвался Нанас.
Он сорвал с лица маску и начал выкрикивать дальше, сжимаясь в ужасе махонькой частью сознания от того, что творит, но не будучи уже в силах остановиться:
– Зачем ждать каких-то дикарей? Один – трус, другой вообще животное! Давай, давай, гони, справишься и без нас! Сейчас только… – Он подбежал к волокушам, стряхнул прямо в снег рукавицы и принялся развязывать красный мешок. Достав оттуда карту, он сунул ее Наде: – На, держи, там все нарисовано! Читать ведь умеешь, ты же у нас не дикарь, ты же у нас…
«Хватит!» – осадил его «внутренний голос». Сначала Нанас подумал, что это крикнула Надя, но быстро осознал, что «голос» шел прямо изнутри головы, а потом увидел и стоявшего в трех шагах от себя Сейда. Загривок пса был вздыблен, желтые глаза, впившиеся в него жгучими жалами, пылали огнем.
Нанас замер на полуслове, почувствовав нечто, похожее на удар дубиной по темечку. Пес сразу отвернулся от него и стал смотреть на Надю. Та тоже вдруг словно наткнулась на стену, и хоть под маской не было видно выражения ее лица, Нанас мог бы поклясться, что девушка ошарашена.
Сейд играл с ней в «гляделки» довольно долго. Нанас был почти уверен, что между ними тоже идет бессловесный «разговор». Потом Надя словно обмякла, шумно выдохнула и заерзала на сиденье, а пес обернулся в ту сторону, куда только что убегал.
