— Ещё? Ах, да ещё. Ещё пропал дежурный, который обеспечивал сегодня безопасность.
— Так, почему то я именно это и предчувствовал. Значит продался. Кто дежурил? Немедленно к нему домой, всех домочадцев, всех родичей под стражу и в каземат, там будем разбираться, дома, везде, где мог бывать тщательные обыски, друзей, друзей не забыть.
— Господин, Алексий, это ты кому сейчас распоряжения выдаёшь? — Удивился Никадим, — Начальник Городской Стражи уже уехал.
— А ты не зубоскаль, твоя вотчина, так что с тебя тоже спрос будет.
— Какой спрос, за что?
— За то, что не углядел, за то, что твой человек подкуплен был и неизвестно где сейчас находится.
— Алексий, может не стоит так кипятиться? — в кабинет, открыв настежь двери, без предупреждения и доклада буквально влетел Преподобный Просвет. — Мальчик здесь ни в чём не виноват.
— Это он-то мальчик? — Кивнул Алексей в сторону Никадима, — я, конечно понимаю, Твоё Преподобие, что он твой любимы ученик, но ему доверена святая святых, безопасность Корпуса, а он профукал всё на свете.
— Я тебе ещё раз повторяю, он здесь не причём. Ты что совсем мыслить разучился?
— Нет, Твоё Преподобие, люди его, значит, и спрашивать с него. Он их подбирал, он их проверял, раз один из его людей продался, значит и остальные могут, значит, он, что то недоработал.
— Ты вообще слышишь, что ты говоришь? Вернись из своего старого Мира, сюда к нам. И подумай. Что кроме предательства не может быть других вариантов?
— В этом случае не может. Человек обеспечивал безопасность, если не в силах был это делать, значит, должен был доложить об угрозе, о необходимости усиления, а он не доложил, ни по команде, ни выше. Значит, был заинтересован в том, чтобы не докладывать.
— Нет, Алексий, он просто оказался слишком слаб, его очень тонко и незаметно зомбировали, и он делал то, что ему велели.
— Ещё лучше. Раз его зомбировали, значит, искали, значит, всех тестировали и ни один не доложил, — не унимался Алексей, — это тем более полный бардак в подразделении, и за этот бардак ответственен ни кто иной, как его руководитель.
— Ладно, вижу с тобой спорить бесполезно, лучше давай будем думать, что предпринимать в ответ, и как защищаться. Никадим, что ты ещё хотел доложить?
— Я уже побывал у него дома, там пусто.
— В каком смысле пусто?
— Нет никого, в принципе и не могло никого быть, он сирота и жил совсем обособлено, это то и больше всего устраивало. Замкнутый, одинокий, следовательно, вероятность утечки минимальна.
— Нет, мой дорогой, вот как раз такие люди и самые не надёжные, потому, как никогда не знаешь, что у них на уме, это раз, второе ему просто нечего терять и некем рисковать. У него никого нет, следовательно он ни за кого не переживает и никого не подставляет. Да, здесь ты дал маху, мне казалось, что ты всему обученный, оказалось, нет. Значит и моя вина в этом есть, не проконтролировал, полностью доверился и результат самый, что ни есть, припаршивейший, кадеты пропали, шпиона проморгали. Какие предположения, где он может быть?
— Тело в городе, где-то на окраине, в южной стороне. Там какие-то подвалы, — ответил за Никадима Наставник, — кстати, твои кадеты тоже там.
— Они живы?
— И да, и нет. Там только тела, в которых поддерживается жизнь, физиологическая жизнь. Души, или как мы говорим ментальные тела сейчас где-то далеко на юге, я даже не представляю где.
— Зато, кажется, я представляю, — пробормотал Алексей, доставая из кармана носовой платок в котором аккуратно завёрнутый лежал странный волос. — Ты, твоё Преподобие встречал когда-нибудь в своей жизни вот такие волосы?
— Постой, постой. Да, кажется, встречал. Помнится мне ещё во времена правления отца Святослава, старого князя, прибывало к нам посольство с чёрного континента. Он и называется чёрным потому, что жители тамошние, они как смоль черны, и волосы у них были точь-в-точь как вот этот.
— Что и следовало доказать. Да в моём мире этот континент называют Африкой, но именно там живут люди с чёрной кожей, их называют неграми.
— Не слыхал я у нас таких прозвищ. Да и не встречались больше такие люди. Это был один раз, когда к нам посольство прибывало. Они тогда весь континент объехали. Что искали, никому не ведомо, долго нигде не останавливались, ни о чём, ни с кем не договаривались. У меня в то время создалось впечатление, что они просто присматриваются, что после них должно настоящее посольство прибыть, но так больше ни кто и не появился.
— Вот теперь появился. Значит присмотрелись.
— Нет, не думаю, слишком много времени прошло. Это другие.
— Ладно, не стоит гадать, те или другие, разницы нет особой, сейчас срочно нужно тела кадетов найти и проследить когда их души возвращать будут. А ведь будут, иначе не поддерживали бы тела. Убили бы.
— Вот с этим я согласен.
— Никадим, бери у Наставника приблизительные координаты, дуй к Радмиру, начальнику Городской Стражи, и немедленно прочесать весь район. Как только тела найдёте, сию минуту их сюда, в наш каземат.
— Нет, не стоит, — прервал Алексея Преподобный, — лучше нас туда вызови. Ведь тот кто души забрал, он их возвращать будет туда где забирал, а коль тел не найдёт, бросит души в Лимбе и убежит. Так мы его не сможем засечь.
— Да, согласен. Немного погорячился. Так и поступим. Что стоишь Малыш? Отправляйся. А мы с Его Преподобием пока по чашке кофе выпьем.
— Ты же знаешь Алексий, что не пью я этого напитка, не люблю. Ты мне лучше морса холодного вели подать.
— Твоя воля, морса, так морса.
Алексей вызвал адъютанта и распорядился о напитках.
Тела нашли на окраине города в заброшенном пакгаузе. Алексею на мгновение показалось, что он вновь переместился в его родную реальность, настолько непривычным было здесь это здание. Дороги и подходы к нему давно заросли, создавалось впечатление, что нога человека не ступала здесь, по меньшей мере лет сто, кучи прелой листвы, мусора, толстый слой хорошо улежавшейся пыли. Мощные дубовые двери на давно заржавевших петлях, с трудом поддались и открыли неширокий проход в пакгауз, так, что с трудом смогли протиснуться люди. Алексей Его Преподобием и в сопровождении десятка кадетов старшего курса, пробрались вовнутрь. Свет в помещение с трудом проникал через маленькие окошки, но вокруг было пусто и можно было двигаться, не зажигая факелов. В дальнем конце пакгауза располагалась небольшая комнатушка, видимо когда-то это была конторка учётчиков, именно здесь нашли тела кадетов. В отличии от всего помещения, здесь чувствовалось присутствие людей, в старом очаге свежая зола вперемешку с ещё тёплыми углями, рядом вязанка дров. Наскоро сколоченный стол, табурет и топчан, говорили о том, что, по крайней мере, один человек жил здесь постоянно. На столе стояла нехитрая, но чистая посуда, полотняной тряпочкой накрытый кусок хлеба и жареного мяса. В дальнем углу комнатушки располагалась вторая дверь, которая вела наружу. Она была в значительно лучшем состоянии, чем те ворота, через которые вошёл отряд. Прогнившие за время доски заменены, а железные петли тщательно смазаны.
