Она и раньше не особо варьировала свои интонации, но на этот раз превзошла саму себя.
Итак, даже те призрачные двадцать процентов, которые у нас до сих пор имелись в активе, растаяли буквально на глазах.
Лобовое стекло нашей машины присутствовало только наполовину и больше мешало, чем помогало. Поэтому без всякого сожаления я выбил его рукояткой пистолета и попытался задействовать свои фантастические рефлексы на максимум. Но мчаться на скорости около девяноста миль в час без лобового стекла, пытаясь управлять машиной, напрочь лишенной тормозов, и при этом еще и вести прицельный огонь на поражение — занятие совершенно безнадежное.
Однако никаких более свежих идей у меня не было, поэтому, преодолевая бешеное сопротивление воздуха, я попытался прицелиться и даже произвел два выстрела наугад, которые, впрочем, не привели ни к какому результату.
Зато следующий выстрел из «Сайги-12» вошел под углом в заднее стекло и раскурочил багажник. Наши оппоненты были явно в более выигрышном положении.
Я понял, что больших повреждений машина уже просто физически не перенесет, развалившись на части от любого следующего попадания. Поэтому я резко бросил руль вправо, так что на какое-то мгновение оказался на одной линии с обладателем дробовика.
Одновременно с этим я выпустил руль, перехватил пистолет обеими руками и сквозь вызванную диким ветром пелену слез сделал четыре выстрела в смутно виднеющийся силуэт человека.
Даже не будучи уверенным в результате, я снова судорожно схватился за руль и бросил машину влево, так что на какое-то время вновь оказался точно за «хаммером».
Мне повезло...
Одна из пуль задела шею наркомана. Рана была пустяковая и уж никак не смертельная, но, когда на скорости около девяноста миль в час, даже не чувствуя боли, видишь, как прямо из тебя, словно снежная пыль, летит шлейф распыляемой крови в какую-то запредельно необозримую даль, поневоле становится страшно.
Он уронил дробовик, судорожно замахав руками в воздухе, наверное пытаясь зажать рану на шее, чтобы остановить поток крови. Именно эта ошибка была роковой...
Потеряв равновесие, тело еще несколько секунд колебалось в проеме окна, а затем, перейдя определенную точку невозвращения, резко, как маятник пошло вниз.
Напарник при всем желании уже не смог его удержать, поэтому секундой позже в банде «Гончих ада» стало на одного члена меньше. Тело, ударившись о заднюю дверь «хаммера», только каким-то чудом не угодило под колеса, затем подпрыгнуло, еще несколько раз перекувырнулось в воздухе — и осталось лежать неподвижной массой где-то далеко позади нашего кортежа...
Впрочем, радоваться по поводу удачного выстрела было рано, так как «хаммер» по-прежнему был цел и в нем оставалось от двух до трех вооруженных людей (в зависимости от того, как там себя чувствовал Спящий после падения), а мы в результате этого безумного обстрела потеряли чуть ли не треть кузова и, может быть, еще что-нибудь более важное.
Милая предпочла не отвлекать меня телепатическими контактами с процентными выкладками наших шансов, а также текущего состояния автомобиля. Услышать же простую речь при таком завывании ветра было все равно нельзя. Поэтому в полном молчании мы продолжали преследование...
В какой-то момент я даже успел пожалеть о том, что ввязался в это бессмысленное со всех точек зрения мероприятие. Затем, напомнив себе, что не далее как пару часов назад меня совершенно равнодушно и, самое главное, ни за что пытались убить, я взял себя в руки и твердо решил довести начатое до конца.
Единственное, что меня по-настоящему тревожило, — как долго еще сможет протянуть наше изуродованное авто. Погоня могла прекратиться в любую минуту просто из-за того, что у машины откажет какая-нибудь важная деталь. Милая, кажется, предупреждала, что при чрезмерных перегрузках возможен отказ третьего цилиндра. А судя по тому, что перегрузки были не чрезмерные, а попросту запредельные, я понимал, что времени осталось не так уж много.
В очередной раз вдавив до отказа педаль газа в пол, я пошел на обгон слева. План убийства водителя все еще представлялся мне самым оптимальным.
Однако противники, несмотря на свое наркоманское заторможенное мышление, проявили на сей раз недюжинный интеллект и наконец-то сделали то, что давно уже пора было сделать. А именно — окончательно вывели из строя наше несчастное транспортное средство, которое еще недавно с некоторой натяжкой все-таки можно было назвать автомобилем.
Водитель джипа лег грудью на руль, а его напарник, сидевший справа, из все той же проклятой «Сайги-12» (судя по всему, они возили с собой целый оружейный арсенал) сделал несколько выстрелов по моей машине.
Он не стремился зацепить меня, хотя, разумеется, не исключал и такой счастливой возможности. Все, что ему было нужно, — вывести из строя автомобиль преследования. И эта затея удалась. Картечь, безжалостно прошив навылет обшивку «хаммера» в нескольких местах, пробила и мой капот, попутно перебив какие только возможно шланги и повредив радиатор. Струи пара и чадящего дыма вырвались из-под напоминающего дуршлаг капота, и я понял, что все кончилось. Прямо сейчас они уйдут, и четырнадцать убитых из бара так и останутся неотмщенными.
Машина начала стремительно терять скорость, и дальнейшие мои действия были скорее автоматическими, нежели осознанными. Я опять бросил руль, схватил пистолет обеими руками и сквозь пелену дыма и пара выпустил всю обойму, целясь в заднее левое колесо.
Не знаю точно, сколько раз я попал, — это не столь уж и важно. Хватило бы и одного.... Шина лопнула. Возможно, даже на такой скорости это было бы не так уж страшно, если бы водитель управлял транспортным средством в нормальном состоянии. Тогда у него еще были бы определенные шансы выровнять машину. Но он все еще был практически распластан на руле, не успев распрямиться за те несколько секунд, что прошли со стрельбы его соседом по моей машине. От резкого толчка он навалился на руль, резко крутанув его вправо и...
«Хаммер» на полном ходу завалился набок, а затем начал бесконечно долго кувыркаться, разбрасывая в стороны осколки стекол, обшивки и еще чего-то непонятного.
Моя скорость была еще достаточно велика, и я понял, что настигну этот кусок искореженного мертвого металла, прежде чем он остановится. После чего мне предстоит погибнуть вместе с противниками.
Поэтому в следующий момент я врубил сначала первую передачу, а затем сразу же заднюю. Коробка передач жалобно заскрежетала — и умерла окончательно. Машину повело юзом, но я все же сумел ее выровнять, и через несколько бесконечно долгих секунд мы наконец остановились.
