– Жан, ко мне, – негромко приказал Красавчик. Он поднял клетку повыше – старому вампиру пришлось задрать морду, чтобы принюхаться. Рыжий кролик в панике забился в угол. «Вампиры чувствуют запах крови», вспомнила Лота. Для них он всегда разный. И поэтому они никогда не спутают одного человека с другим.
– Е-а! – сказал Жан довольно. Потянулся к клетке…
И тут Красавчик его ударил.
Жан отступил на шаг и заскулил.
– Иди сюда, – сказал Яким. Жан неуверенно приблизился. Серый, жалкий… отвратительный…
«Камень-сердце!»
Красавчик снова ударил. Старый вампир упал. Движение дворецкого было таким быстрым, что Лота видела только смазанную тень…
Она наконец пришла в себя.
– Прекрати! Я приказываю!
Красавчик медленно повернулся. Глаза – темные провалы.
– Он даже не вампир, – сказал Яким. Лота отшатнулась. – А уж человеческого в нем и подавно ничего не осталось. Кого ты жалеешь? Это тварь. Тупая голодная тварь.
Он повернулся к Жану и сказал громко:
– Эй, гнилушка!
Ничего не случилось.
Красавчик снова повернулся к Лоте.
– Видишь? В гетто меня бы уже…
Рычание.
В следующий момент Жан оказался рядом с Красавчиком. Поднял молодого вампира над головой, словно тот был невесомым, и – швырнул через весь зал. Глухой стук. Яким врезался в стену, упал на землю, как мешок с требухой – и остался лежать. Клетка тоже отлетела – но не сломалась, только перекосилась. Рыжий кролик внутри бился и верещал.
Лота замерла. «Какого?!»
Потом выхватила пистолет. Так, взвести курок… серебряная пуля…
– Жан, перестань! – закричала она.
Старый вампир не обратил на неё внимания. Оскалился и зарычал. Потом переваливающейся обезьяньей походкой двинулся к Якиму, волоча за собой цепь…
Лота вскинула пистолет. Прицелилась Жану в ногу. А, хаос! Кого это остановит! Подняла пистолет выше, чтобы попасть в тело. Помедлила, задержала дыхание… Нажала на спуск. Вжж. Щелк…
Жан шел.
Осечка!
– Плохой мальчик, – сказал Красавчик, пытаясь подняться. Выглядел он неважно. Левая рука выгнулась под странным углом. – Ничего не получишь.
– Красавчик, хватит! – крикнула Лота. Заново взвела курок. Порохового рожка у нее с собой не было. Оставалось надеяться, что пистолет все же выстрелит. – Не дразни его, идиот!
– Скажи: кролик! – Яким попытался ударить старого вампира, но промахнулся. В следующее мгновение его вздернули вверх…
– Ни гни-у-шка! – сказал Жан.
– Значит, гордость у тебя все-таки осталась? – Яким начал смеяться. Жан мотал его как пес кошку, а Красавчик хохотал. Неровный свет факелов превращал эту картину в уродливое, но завораживающее зрелище. Мистерия. Черно-красное, с резкими тенями…
Лота прицелилась. Камень-сердце! Получится… я знаю, у меня получится…
Жан отбросил Красавчика к стене. Оскалился. Пасть у него была вымазана кровью.
Лоту охватила дрожь. Ствол пистолета ходил ходуном. Она положила пистолет на локоть левой руки, прицелилась…
Пламя факелов вдруг задергалось…
Получится!
Лота плавно потянула спусковой крючок…
Факелы разом полыхнули и – погасли. Дыхание Логова. Все дети Малиганов о нем знают.
Темень.
Остановить выстрел она уже не могла. Вжж. Бух! Темноту разорвало вспышкой. Тугой и резкий звук. В краткое мгновение Лота заметила горбатого Жана и лежащего Красавчика… Как на картине Питера Брайгеля… Темнота.
Перед глазами – скачут пятна. От выстрела Лота почти ослепла. Сердце бешено колотится. Невыносимо пахнет порохом.
Дрожь стала болезненной. Казалось, сердце вот-вот остановится…
И тут дрожь оборвалась. Стало тихо.
«Попала или нет?»
В наступившей тишине было слышно, как где-то течет вода. Лота замерла. Кап. Кап. Шшшш.
«Красавчик, ты – тупой ублюдок!»
Сейчас она была беспомощна. Вокруг – густая тьма со всполохами пятен. Лота знала – эти пятна существуют только в её воображении. В отличие от многих из своей семьи, она плохо видела в темноте… если только…
Удар. Отличие многих из клана, она плохо видела в темноте…
уууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууу
уууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууу
Дико закричал Яким. Лота почувствовала, как волосы на затылке встали дыбом.
«Я ненавижу тебя, Красавчик!»
Кажется, он достаточно ее разозлил.
Она вслепую побежала вперед, повторяя про себя: тупой ублюдок, тупой уб…
Крик.
Лота почувствовала, что изменяется. Обычно это был взрыв – и жуткая боль. Сейчас – мягкое перетекание. Словно вся она – расплавленный металл, который переливают из одной формы в другую… Вот, вот…
Перелили.
Лота встала на все четыре лапы, ударила хвостом и зарычала.
Темнота стала прозрачной.
Теперь она видела все.
…Плечо разорвало болью.
Жан, хоть и старый, но все же оставался вампиром. Даже пантере с таким сложно справиться. Лота отлетела, ударилась о землю, вновь поднялась и изготовилась к атаке. Плечо стало горячим. По черной шкуре потекла кровь.
Жан стоял, оскалив клыки. Изуродованный, с вытекшим глазом. Уцелевший глаз горел желтым огнем. Позади вампира куском фарша лежал Яким…
Лота зарычала.
За спиной Жана поднялся Красавчик. Лота не знала, чего ему это стоило. Кости так быстро не сращиваются – даже при его способности регенерировать. Лицо залито кровью. Он коротко замахнулся…
Ударил.
Жан завизжал так, что заложило уши. А потом умер.
Ребра болели – несмотря на кожаный нагрудник. Лота представила, что случилось бы, если бы Красавчик бил в полную силу…
«А если у него не будет шпаги?»
Яким посмотрел на Лоту.
– Миледи, – сказал Красавчик. Поднял правую руку. Она дымилась. Яким разжал пальцы – на ладони лежала сплющенная серебряная пуля. Плоть вокруг почернела и слово бы тлела изнутри. Из трещин сочился вязкий дым.
– Вот так, – сказал вампир. И упал.
