– И что с того? – проворчал под нос Пашка. – Многие бизнесмены и политические деятели именно так и поступают. Особенно – кто при деньгах…
– А как же быть с престижем? – не удержалась от дежурного вопроса Сашенция (корреспондентка, как-никак). – Многие вещи просто престижно иметь. А, извините, статус? Вы же – генерал-лейтенант ГРУ, заслуженный человек, многократный орденоносец, верно служивший нашей Родине на протяжении многих-многих лет. Вам полагается – статус свой высокий демонстрировать…. Ведь, так же?
Противный кот с каминной полки мерзко замяукал – словно бы рассмеялся, а старик задал встречный вопрос:
– Ты, ведь, Сашутка, интеллектуалка? Ну, если отбросить в сторону ложную скромность?
– Если отбросить, то, безусловно.
– Тогда ты легко сможешь ответить на простейший и элементарнейший вопрос: какой грех – с церковной точки зрения – считается самым страшным и непростительным?
– Самым страшным? – задумалась Санька. – И непростительным? Наверное, убийство. Или же что-нибудь аналогичное, из той же оперы.
– А вот и нет! Не угадала, красотка купчинская! – назидательно подняв вверх толстый указательный палец правой руки, неожиданно обрадовался Громов. – Главный грех – это гордыня!
– Гордыня – в смысле – гордость?
– Совсем и нет. Гордость – это элементарное самоуважение. А гордыня, блин горелый…. Гордыня – страшная штука. Это очень сильное и дикое желание, чтобы все окружающие завидовали тебе. Твоему дому шикарному, твоей машине навороченной, часам с брильянтами, костюму дорогущему, прочим прибамбасам разным, включая жену-модель (девяносто-шестьдесят-девяносто, ясен пень), и кошку породистую. На какие только ухищрения и преступления современные людишки не идут, лишь бы соответствовать, лишь бы быть упакованным не хуже, а, желательно, лучше других…. Если на всё это внимательно и пристально посмотреть – одни лишь закоренелые грешники живут в этом вашем хвалёном «обществе потребления». А после этого все вокруг ещё и удивляются: почему это, мол, кризис демографический в большинстве стран Мира случился? Что тут странного, искренне не понимаю. Какие сейчас основные лозунги валятся на людей с телеэкранов? Перво-наперво: – «Бери, брат, от жизни всё!». Второе: «Бери от жизни – самое лучшее!» Третье: «Бери….». Понимаете, господа и дамы, логику порочную? Когда маленького ребёнка заводишь, то ему же отдавать надо: и любовь, и ласку, и Душу, и деньги, и время.… А потребители наши (то есть, пардон, ваши), они же только брать умеют, а отдавать – ни-ни, ни за какие коврижки подгоревшие. Так что, нынче Человечество все шансы к вымиранию имеет, потому как грешно очень в гордыне своей непомерной, либо – к той гордыне стремясь…. Значит, Пётр, хочешь книжку написать – про батяню своего героического и его друзей боевых?
– Очень хочу, – задумчиво хрустя малосольным огурцом, подтвердил Горюнов.
– Что тебя, юноша, конкретно интересует?
– Ливийские события.
– Хм. Губа – не дура…. А, Сом? Как считаешь?
– Надо рассказать, – благодушно передёрнул плечами Пашка. – Чай, не убудет. А верить – не верить, это уже молодому человеку решать. А также и будущим читателям его…
– Это точно, – жизнерадостно хохотнул Громов. – Пусть уже сами решают, как и что…. Значится так. Посидим ещё немного, выпьем по капельке, перекусим, а после этого займёмся делами текущими. Будем собирать «Антоновку», «Зимний ранет», позднюю черноплодную рябину, японскую айву и калину. Ну, а Аркадий в это время…
– Мяу! – услыхав своё имя, тут же откликнулся чуткий котёнок, сидевший на спинке старенького дивана и с любопытством поглядывавший в сторону дымчато-серого «дачного» кота.
– Молодец, приятель усатый. А ты – в это время – будешь старательно и активно охотиться за шустрыми синичками, овсянками и полевыми мышками. Естественно, под грамотным руководством мудрого и опытного Кукуся.… Потом, уже вечером, как и водится, возле камина посидим. Утром же отправимся за грибами. Говорят, слой подосиновиков пошёл. Да и солоновиков в этом году много…. То бишь, молодёжь, вы будете собирать (сегодня), и искать (завтра), а я буду рассказывать. Ну, и Сом дополнит, ежели что…. Договорились? Вот, и ладушки. Приступаю, благословясь. Готовьте, граждане и гражданки, уши. Буду излагать, что называется, суровую мужскую прозу…. Не надо, Сашутка, «делать» такие испуганные глаза. Не будет никаких боцманских матерных тирад. И крови будет сугубо в меру…. В чём же тогда заключается обещанная «суровость»? Только в нескольких трагичных эпизодах. По-настоящему – трагичных…
Итак, их было девять. Сергей Подопригора (армейское прозвище – «Горняк»), и Фёдор Горюнов («Горыныч»), находились в капитанских званиях. А все остальные – Артём Белов («Тёмный»), Григорий Антонов («Антон»), Александр Романов («Роман»), Егор Леонов («Леон»), Алексей Никоненко («Никон»), Павел Сомов («Сом»), и Алексей Петров («Алекс»), – являлись старшими лейтенантами. Только начиная с этого знакового звания, офицерам российского ГРУ разрешалось отправляться в зарубежные командировки. Правило такое железобетонное. Мол, простым лейтенантам ещё рано, так как не доказали пока – на деле – свою моральную устойчивость и преданность идеалам заветным…
То, что эта командировка будет не из простых, стало ясно ещё в Москве, когда объявили предстоящий маршрут.
– Ничего себе – зигзаги навороченные, – задумчиво поморщился белобрысый Алекс. – Москва – Гавана – Каракас – Марсель – Алжир. Заранее следы заметаем? Ну-ну. Знать, хлебнём горюшка. Плавали – знаем…. А про цели и задачи нам так ничего и не разъяснили…. А?
– Разъяснят, – пообещал информированный Подопригора. – Руководство встретит в конечной точке и объявит. А пока, не теряя времени, облачаемся в неприметную полевую форму без погон и прочих знаков различия…
Только через неделю – после вылета из Москвы – они прибыли в Алжир, столицу одноимённого государства. Вернее, военно-транспортный французский самолёт приземлился на закрытом военном аэродроме, расположенном в пятидесяти пяти километрах от города, среди знойных и раскалённых песков.
– Подхватываем вещички и следуем к трапу, – скомандовал Горыныч, являвшийся старшим группы. – Спускаемся. Строимся.
– Зачем – строиться? – удивился Тёмный. – В том плане, что не перед кем. Ну, не наблюдается поблизости обещанного руководства.
– Отставить – разговорчики! Затем, что так полагается. Строимся, товарищи офицеры, по ранжиру.
– Построились…. Что дальше?
– Ничего. Стоим и терпеливо ждём…
Через пятнадцать минут надсадно загудел мощный автомобильный двигатель, и к самолёту подъехал пятнистый микроавтобус – старенький и обшарпанный.
