Гартман отогнал эту мысль и сосредоточился на одном из экранов: если он не ошибался, экран показывал приготовления захватчиков.
Это казалось невозможным. Численность моронов, прибывших в последние дни в окрестности Кельна, достигала десятков тысяч. У них накопилось достаточно оружия, чтобы сжечь маленькую планету. Мысль о том, что его отряд сможет противостоять муравьям, была смешной.
— Сколько времени осталось? — спросила Нэт. Гартман взглянул на красный светящийся циферблат часов, висящих на стене между экранами.
— Не более 36 часов, — ответил он.
Тридцать шесть часов. Взгляд Нэт, как завороженный, устремился на светящиеся цифры часов. Она снова спросила:
— Вы это сделаете?
Если бы он знал ответ на этот вопрос!
— Я думаю, — уклончиво произнес он, — не играет никакой роли, хочу я или нет.
— Я не об этом, — сказала Нэт.
— Я знаю, — проворчал Гартман.
Он подумал, что Нэт доставляет удовольствие ставить его в неловкое положение. Гартман тут же понял, что неправ, и мысленно извинился перед Нэт. Вопрос не в том, сделает ли он это. Нэт волновало, сделает ли она это. Если он скажет «да», то часть ответственности падет на Нэт, независимо от того, кто нажмет на спуск.
Гартман откашлялся, подождал, пока Нэт посмотрела на него и ответил твердым голосом:
— Да, я сделаю это. И скажу вам почему. Речь идет не о том, что я уничтожу капитана Лейрд и других. Если они справились с заданием, они будут находиться в безопасности, когда ракеты попадут в цель. Если нет, тогда так или иначе мы все погибнем — днем раньше, днем позже.
Нэт не произнесла ни слова. Они оба знали, что это неправда. Все имело значение. Даже если бы речь шла о нескольких часах, днях или годах, все равно считалось бы, что уничтожил их Гартман, а не новая бомба моронов.
Вопрос Нэт был поставлен несколько неверно. Ему не нужно больше ничего делать. Просто Гартман должен дать событиям идти своим чередом. Через тридцать шесть часов компьютер подаст сигнал на расположенную в сотнях километров отсюда электронную машину, и тотчас одна за другой стартуют четыре ракеты СВМ, уже восемнадцать лет ждущие запуска. Гартман ни секунды не сомневался в том, что ракеты находятся в боевой готовности. Их достаточно, чтобы превратить Черную крепость моронов в радиоактивное облако.
При мысли об этом Гартманом овладело какое-то особое чувство: не просто страх, а ощущение совершения преступления. Мир атомных бомб ушел в небытие полвека тому назад, и Гартман не имел права возвращать прошлое. Он спрашивал себя, все ли извлекли урок из того, что случилось с их планетой.
Встретившись взглядом с Нэт, Гартман прочитал тот же вопрос в ее глазах. Он резко, почти с испугом обернулся и посмотрел на часы. Они показывали еще…
— 35 часов и почти 50 минут, — сказала Черити, приподняв рукав и посмотрев на часы.
— Сколько? — спросил Стоун.
— Я сказала: около 36 часов, — ответила Черити, — до того времени, когда Гартман запустит ракеты. — И после некоторой паузы добавила: — Если есть что-то, о чем вы, Стоун, забыли нам рассказать, вам следует поторопиться.
Стоун уставился на нее с неподдельным возмущением.
— Я думал, что вы, капитан Лейрд, убедились в моей преданности.
Черити ничего не ответила, и Стоун продолжил укоризненным тоном:
— Это была полностью моя идея, разве вы уже забыли?
— Ну да… — ответил Скаддер с сомнением.
— Оставь его, — заметил Гурк насмешливо. Он демонстративно обернулся: — После всего, что произошло, я бы сказал, что это сумасшедшая идея. При этом мы могли погибнуть.
— Нет, — спокойно произнес Скаддер. — Это у нас еще впереди, малыш.
— Послушайте, — резко сказала Черити, чтобы не столько прекратить серьезную ссору между ними, сколько по причине того, что эта тема была ей неприятна. — Кому хочется говорить о собственной смерти?
Гурк хотел возразить, но предусмотрительно промолчал. Черити быстро прошла мимо них к Френчу.
Френч все еще слегка прихрамывал: очевидно, при падении он ударился сильнее, чем показалось на первый взгляд. Черити с сожалением подумала о том, что произошел еще один из глупых непредвиденных несчастных случаев, которых просто не должно быть. Она боялась думать о том, что бы случилось, если бы Френч был серьезно ранен.
— Далеко еще до твоих людей? — спросила она. Лицо в насекомообразной маске взглянуло на Черити. Ответ прозвучал после некоторых колебаний:
— Недалеко. Но я не знаю, удастся ли нам дойти.
— Почему? — спросила с тревогой Черити. Инстинктивно она посмотрела вперед, где коридор через дюжину шагов снова разветвлялся. Френч угадал ее мысли и покачал головой:
— Здесь, внизу, редко встречаются пауки, но мы должны пересечь мертвую зону.
Черити не спросила, что он имел в виду под понятием «мертвая зона». Объяснения Френча было трудно понять. Иногда они вообще с трудом его понимали, хотя его язык напоминал английский. Он разговаривал так, как человек, который вырос в совершенно другом окружении: употреблял те же слова, что и Черити со спутниками, но часто они имели совершенно другой смысл.
Черити хотела сказать ему что-нибудь успокаивающее, но в этот момент почувствовала короткий, но ощутимый толчок под ногами, а спустя мгновение раздался приглушенный грохот.
— Что это? — испуганно спросил Скаддер.
Черити остановилась и подняла голову, прислушиваясь. Раскат грома постепенно затихал, и пол больше не дрожал. Она слишком часто слышала такой грохот, чтобы не знать, что он значит.
— Взрыв, — прошептала она.
— Похоже, у наших друзей появились проблемы, — насмешливо произнес Гурк.
Скаддер вопросительно посмотрел на Черити:
— Лестер?
— Один против всех на космической станции? — Черити покачала головой.
Если их предположение верно, тогда Лестер уже не является человеком. Тем не менее… Он противостоял тысячам врагов.
— Он отлично справляется с ними, — ухмыляясь произнес Скаддер. — По крайней мере, благодаря ему мы еще живы.
Черити не успела ответить. Новый, более сильный взрыв потряс станцию. Спустя мгновение до их слуха донесся тонкий свист. Наверное, сигнал тревоги моронов.
Черити обратилась к Френчу:
— Пошли дальше. Чем дольше их отвлекают, тем больше у нас шансов.
Поколебавшись мгновение, Френч решительно повернулся и терпеливо заковылял по коридору.
Рев сирены и дрожание пола прекратилось, а затем снова раздался грохот. Теперь уже Черити больше не сомневалась, что это взрывы. Двигаясь за Френчем по причудливому лабиринту коридоров, она вновь ощутила леденящий душу ужас при мысли о том, что натворили тут мороны. Станция очень изменилась. Огромный искусственный мир в 36-ти тысячах километров от поверхности Земли состоял из своеобразных осколков разных культур.
