Действуя по наитию, я дотянулся до кнопок на панели и нажал на ту, возле которой была нарисована «девятка». Лифт сразу пришел в движение, но, поднявшись на следующий этаж, не остановился, а продолжил подъем. Я принялся лихорадочно жать красную, в потеках расплавленного пластика, кнопку «стоп», но лифт не остановился. Мои манипуляции с механизмом подъемника также не принесли результатов. Сквозь потолок, как только что через боковую стену, провалился воин с уже занесенным для удара оружием. Я не успел не то, что выстрелить, а даже навести на врага оружие, поэтому встретил клинок цевьем дробовика. Ударил ногой воину в грудь, оттолкнув его от себя. Выстрелом твари снесло полголовы. Это был последний, по крайней мере, никто больше не нападал. Сквозь практически отсутствующую боковую стену и верх кабины была видна лифтовая шахта и ее приближающийся с каждой секундой потолок. С едва заметным толчком лифт остановился, но двери остались закрытыми. Прямо напротив застыла кабина пассажирского лифта.
Всплески адреналина уже были не в состоянии прогнать тупую усталость. С изрядной долей равнодушия я понял, что моя затея добраться до Плетущей провалилась. Даже если я открою двери лифта, то за то время, которое потрачу на спуск по лестнице, твари не дадут мне спуститься на восьмой этаж. Жаль, что так получилось. Ну а то, что лифт не выпустил меня на нужном этаже – это, без сомнений, дело рук хозяина тварей, о чьем появлении предупреждал Клаус. Однако сейчас было бы логичным, если он попытается меня уничтожить. Словно в ответ на мои мысли, пол резко ушел из-под ног, а внутри меня будто пустота появилась, и на краткий миг я воспарил в самой настоящей невесомости. Наверное, я слишком устал, потому что от неожиданности невольно прервал уже начатый процесс ухода. Лифт уже не просто падал, он летел вниз, будто на нем был установлен восьмицилиндровый двигатель. За считанный мгновенья до того, как подъемник врезался в пол шахты, я покинул этот сон.
Странно, но я не проснулся. Что же, бывает и так. Особенно, когда уходить из сна приходится в крайней спешке, как это случилось со мной только что. Место, где я оказался, еще какие-то мгновения скрывалось от взгляда, скрытое белесоватой дымкой, но мое присутствие стабилизировало эту реальность, заставило ткань сна укрепиться. Прежде чем приступить к изучению окружающей действительности, я уже понял, что нахожусь в обычном сне, а не в собственном кошмаре. И это, признаться, меня предостаточно обрадовало.
Первое, что сразу бросилось в глаза – странное небо оранжевого цвета. То тут, то там по нему плыли не менее странные облака черного цвета, даже не облака, а будто дымные росчерки. Солнца не видно, и это было уже не совсем хорошо.
Я оглянулся вокруг, «созерцая». Поблизости – никакой опасности, лишь где-то далеко в стороне были видны несколько черных сгустков – твари. И где же, интересно, хозяин этого сна? Я снова принялся «созерцать», разглядывая далеких монстров. Не сразу, но я заметил-таки смутно угадывающийся на таком расстоянии человеческий силуэт. Даже на миг не мелькнуло мысли бросить все и уйти отсюда, проснуться. Раз уж я здесь, нужно отработать этот сон. Человек, в сновидении которого я оказался, наверняка нуждается в помощи… Если только это не очередная ловушка, поставленная из расчета на мое вмешательство.
Не далее чем в сотне-полутора метров от того места, где я оказался, сплошной стеной стояли неказистые домики высотой примерно в два человеческих роста. Хотя нет, не сплошной, я пригляделся – да, вон и проходы между ними виднелись. Просто они были такими узкими, что сразу и не разглядеть. Теснота. Ненавижу ее в любых проявлениях. И если в жизни, наяву, с ней мало что можно было поделать и приходилось просто мириться, то во сне – это очевидно – я не оставлял ей места ей ни в каких проявлениях. Посмотрим…
Узкие проходы между домами, как лабиринт – бессмысленный и ужасающе скучный. Серые стены из необработанного, шершавого на ощупь камня. Земля под ногами почему-то влажная, почти грязь. Запах застарелой сырости, плесени и грибка. Слабый сквозняк, почти неощутимый, он то по спине протянет, то пугливо коснется лица. И тишина. Всеобъемлющая, ватная, пропитанная сыростью тишина, нарушаемая лишь чавкающими звуками собственных шагов.
Минут через пять я остановился и огляделся, «созерцая». Нормально – двигаюсь в верном направлении, хотя если эти бестолковые трущобы так и будут тянуться дальше, мне вряд ли удастся добраться до человека, хозяина этого сна. Это если я буду послушно плутать, чего, конечно же, делать не собираюсь. Сделав несколько глотков воды из фляги, я двинулся дальше, решив, что если в скором времени эти каменные дебри не закончатся, придется их немного поломать, чтобы расчистить прямой путь к цели. Негромко, чтобы не испугать человека.
Показалось? Я замер неподвижно и прислушался. Нет, вроде… Или да? Слишком далеко. Ага! Дуновением сквозняка донесло какие-то звуки. Я даже глаза прикрыл, чтобы лучше настроиться на слух. И спустя несколько секунд с удивлением открыл их – я услышал музыку. Или пение. Пока еще трудно сказать, да и чего гадать, если скоро все и так выяснится? А проходы между домами как-то незаметно расширились. Я вдруг понял это, когда на очередном повороте вдруг обнаружил, что, стоя у одной стены, не достаю рукой до другой, противоположной. И еще под ногами явственно захлюпало. Это уже не земля, а самая настоящая грязь. Пришлось сделать короткую остановку, чтобы переобуться в резиновые сапоги.
Всего через несколько минут я брел уже почти по колено в мутной, не то бурой, не то темно-желтой воде. И это, опять же, не очень хорошо. Небо без солнца, грязная вода, нескончаемый лабиринт узких улочек – все это в совокупности лишь подтверждает то, что хозяин этого сна нуждается в помощи. Пусть даже сам он или она об этом не догадывается.
За очередным поворотом каменные трущобы неожиданно закончились. Да так внезапно, что я не сразу это понял, но тут уж виной по большей части тоскливая усталость, надежно сковавшая мое сознание. Из узкой каменной кишки я вышел на обычную улицу, вдоль которой по обе стороны высились трех-четырех этажные дома из темного кирпича. Злорадно чавкающая грязь под ногами уступила место какому-то твердому покрытию. Асфальт? Может быть. Не все ли равно, если уровень воды, к тому же, чуть опустился, а идти стало не в пример легче? Я снова огляделся, «созерцая». Местоположение уже ясно различимого человека не изменилось – он так и остался на прежнем месте. И твари тоже. Сделав несколько глотков воды из фляги, я отправился дальше. Пение – а это было именно пение: фальшивое, бездарно исполняемое – раздавалось где-то совсем неподалеку, но отдельные слова, как я ни вслушивался, различить не удалось.
