– Угу. Хорошо, ты переспорила. Человечество должно развиваться. Оно ещё в младенчестве.
– Вот именно! – Она была довольна.
– Интересная история или книжка, скажи мне название, я на досуге почитаю.
Она замолчала. Молчала пару минут и о чём-то думала.
– А что, если я скажу тебе, что это не фантастика? – Грусти больше не было. Её глаза улыбались. Неловкая пауза исчезла.
– Скажи! – Улыбнулся и я.
– Говорю! Это не фантастика. А недалеко от Земли, плывет в космосе корабль другой цивилизации.
– И ты её лучшая представительница. И у вас все девчонки такие красавицы. А я избранный. И меня ждет свой космический корабль. И мы вместе полетим спасать мир! – Мне было смешно. – Я буду пачками валить из бластера злобных пришельцев, спасать принцесс. Или наоборот. Спасать пришельцев и валить принцесс.
– Почти. Ты и ещё около сотни человек – «избранные», как ты сказал. Вы самые лучшие… – Она замялась. – «Лучшие» не то слово, ведь там есть и самые худшие… Вы «Самые-самые» уникальные представители человечества. И Ваша задача довести людей до нужного пути развития.
Лет 15-20 назад я бы поверил сразу. Сейчас же я не поверил и на один процент. Шутит, вошла в роль, продолжает историю или чокнутая?
За свою жизнь я прочитал много фантастики. Это был мой любимый жанр. Сначала читал про попаданцев на Марс и Венеру, и мечтал, что тоже попаду туда однажды. Поэтому хотел стать механиком или летчиком, чтобы в случае чего, быть готовым и легко адаптироваться. Потом попались книги про попаданцев в другие миры, и там главный герой становился супер-магом или супер-бойцом, и крушил всех на право и налево. Тут ещё проще, пару роялей в кустах, и «Оп!» – герой непобедим. Наверное, все мы ассоциируем себя с героем книги, когда читаем произведение. Но ни механиком, ни летчиком я не стал, реальность пошла другой дорожкой. Это было давно. Сейчас, когда я читаю книгу, я просто сопереживаю герою, иногда ругаю его, иногда завидую, иногда радуюсь за него. То, что я буду на его месте, уже не думаю. Я взрослый и чёрствый реалист.
– Ты до сих пор не понял, или не веришь мне. Я вижу. Наверное, думаешь, как бы сбежать от меня?
– Ладно, я не сбегу, если докажешь мне что я неправ.
– Легко! Какие доказательства тебе нужны?
– Да что угодно! Например, стань блондинкой, только не как все девчонки, в салоне, а прямо сейчас. Дождь из солёных огурцов. Или пусть мне позвонит, а лучше лично подойдет и поздоровается Том Круз. Что из этого можешь сделать? – я посмеялся над ней, да и над ситуацией в целом.
– Всё могу. – Она закрыла глаза и провела руками по волосам. Волосы стали длинными и золотыми.
– Ух ты! Фокус? – Я, конечно же, охотнее поверю в фокусы и магию, чем в пришельцев.
Ну ладно. А как она выкрутится с огурц…
Додумать я не успел. Прямо перед нами на полянку начал падать огурцы с неба. Я поднял голову, пытаясь разглядеть тучу, с которой они сыпались. Тучи не было. Они просто появлялись где-то в небе, и падали вниз.
– Пробовать будешь? – Она была серьёзна.
– Что пробовать? – Не понял я.
– Огурцы. Ты же хотел солёные, забыл?
– Да, то есть, нет, не забыл. Не буду.
Пранк? Фокусы? Розыгрыш? Как они это делают? И снимают на скрытую камеру? Вертеть головой я не стал, а то буду глупо выглядеть потом на видео. Я же не такой. Сделаю вид, что дождь из огурцов я уже видел и раньше.
– Привет, Кирилл! Ты потрясающий! – Сказал высокий, с длинными черными волосами, парень, на английском языке, проходя мимо нас и указывая на меня.
– Нет, это ты потрясающий! – На автомате ответил я.
– Это что, Киану? – обратился я уже к Еве, хотя и понимал, что это гримированный двойник. – А что с Томом? Сложнее сделать?
– Нет, это не Киану, это его голограмма. Тома не стали тащить сюда, он сейчас в NASA, готовится лететь в космос, там у них съемки какого-то фильма. Я решила немножко отклониться от твоего заказа. – Весело сказала она. – Но если хочешь, сделаю голограмму Тома.
– А давай! – решил я не сдаваться.
– Здравствуйте! – меня кто-то постучал сзади по плечу.
Я обернулся. Сзади стоял Круз.
– Меня зовут Хант, Итан Хант! Мне нужна твоя помощь, сынок! – он смотрел на меня и протягивал мне руку.
Я медленно встал, повернулся к нему и пожал его руку. Она была теплая и твердая. Он был настоящий.
– По-моему, это не Ваши фразы. Я точно слышал их в других фильмах, но не в ваших.
– Я знаю. – Улыбнулся он и растаял в воздухе.
– Как так? Он не «живой»?
– Нет, это голограмма. Я же говорила. Какая разница, «живой» или голограмма, это всё равно на порядок выше ваших технологий, и подходит в качестве доказательства того, что я говорю правду.
– Да, в принципе, разницы нет, если она неотличима. А почему рука твердая?
– Обычное дело. Магнитные поля создают жесткий и упругий контур голограммы. С ней можно взаимодействовать, использовать для тренировок, да и ещё много для чего.
Вот последняя демонстрация уже мало походила на розыгрыш или пранк.
– Могла бы просто показать мне такую голограмму, или, например, здорового динозавра сразу. Я бы поверил.
Она улыбалась.
– Так было интересней. Люди такие забавные.
– В каком смысле «Люди»? Ты сама не человек, что ли? Вы похожи на людей?
– Я не человек. И мы совсем не похожи. Мне пришлось пройти полную модификацию, чтобы быть похожей на человека. Это сложная процедура даже для наших технологий. То есть, что-то простое я могу изменять прямо так, на ходу, не прибегая к сложной процедуре. Например, цвет волос, цвет и форму глаз, кожи, ногтей и прочее. Пол, форму, количество конечностей – это сложнее, не сама модификация, это легко, а адаптация к ней. Нужно привыкать. Хорошо, что ты не попросил отрастить крылья или рога.
– Интересно, как вы выглядите на самом деле. Покажешь? – Спросил я.
Она задумалась.
– Не желательно. Могу только описать. Анализ твоего психологического портрета показывает, что визуальная демонстрация уменьшит твоё расположение к нам на 17,6 процента. Те немножко ксенофоб. – Она пожала плечами, как будто извиняясь. – У нас одна голова, пара рук и ног. Из-за этого, мне было легче адаптироваться после модификацию. У нас нет голосового аппарата, мне пришлось его выращивать. И мне пришлось замедлить скорость реакции и скорость мысли в несколько раз, иначе люди казались мне очень медлительными, прям как для вас черепахи. Ты не обиделся?
– Ничуть. Забавно. Тебе пришлось деградировать, чтобы мы могли общаться.
– Да. – Ей тоже было интересно, как и мне. – Это интересный опыт, хотя долго я бы так жить не смогла. Вот, как смогла – описала. Дальнейшее описание не рекомендуется. Мы и так создавали это образ, следуя точному анализу твоего психологического портрета. Пришлось делать его без голограмм, чтобы избежать помех в передачи с корабля. Ваши адские телефонные вышки создают кучу помех. Это старая технология просто кошмар. И это максимально комфортный образ, который должен тебе понравиться, с которым ты легче всего пойдешь на контакт. Молодая девушка 25 лет.
– Мне кажется, ваш анализатор не работает.
– Почему? – удивилась она.
– Я всегда думал, что мне нравится размер побольше, третий или четвёртый. —
Пошутил я, смотря на её грудь.
Она задумалась на пару секунд. Наверное, что-то проверяла в своём, вернее в моём псих портрете.
– Нет, ты ошибаешься. – Серьёзно ответила она. – При увеличении размера женской груди, мужчины, и ты в частности, теряют самоуверенность. Почти 94% становится трусливее и неувереннее. При увеличении размера до третьего, с тобой тяжелее было установить контакт на 3,5 процентов, при увеличении до четвёртого, тяжелее на 4,3 процента.
– Ладно, я верю. – Я смутился. Не думал, что она воспримет всерьёз и начнёт давить меня статистикой. – Мне нужно подумать и переварить это всё. Дай мне 5 минут, пожалуйста.
– Хорошо, – сказала она и замолчала.
