лесу может встретиться девушка, мало ли. Она может даже смеяться, всякое бывает. Но что-то было не так. Наверное, слишком много смеха. Она всё бежала и всё смеялась, и смех становился всё ближе. Мина осторожно разложила свой лук и вложила стрелу. Вик, заметив это, слегка вытащил из ножен свой меч. Пётр пододвинул поближе рогатину.
У Вика в душе шевельнулось странное чувство. Они совсем уже стали трусливыми, раз хватаются за оружие, услышав женский смех. Ему даже стало немного стыдно, но меч он не отпустил.
Наконец, она выбежала на поляну. Молодая, в венке на светлых волосах и, можно сказать, что голая. Нет, одежда на ней была, если это, конечно, можно назвать одеждой. Она была одета в длинный развевающийся сарафан… или накидку… или балахон… во что-то длинное и развевающееся, но сплетённое из тонких верёвочек, как сеть. Тело эта её одежда прикрывала плохо, оно просвечивало во всех подробностях.
Увидев Мину с ребятами, она звонко и заливисто рассмеялась, уперев руки в колени, а потом вскинула их вверх и начала кружиться на месте, как будто демонстрируя себя.
Мина, наконец, догадалась взглянуть на Вика. Тот сидел с отвисшей, в прямом смысле этого слова, челюстью, и широко раскрытыми глазами смотрел на незнакомку. Мина даже не подозревала, что глаза у него могут открываться настолько широко. Она вытянула ногу и пнула его, но он этого даже не заметил, только подобрал челюсть и судорожно сглотнул.
А девушка всё кружилась и кружилась, заливисто смеясь.
Всё это произошло быстро, но она должна была среагировать. Обязана. Но не среагировала. Лишь в последнюю секунду ей показалось, что её накрыла какая-то тень, она хотела обернуться, но не успела. Удар по голове был сильным, она сразу потеряла сознание.
Ей снился сон. Там всё время кружилась и смеялась голая девица. Кружилась и смеялась, кружилась и смеялась, и всё никак не останавливалась. Этот смех уже невероятно бесил, от кружения мутило, но прекратить это не было никакой возможности. Наконец, тошнота достигла своего предела, она не удержалась и её вырвало.
Одновременно с тем, как обед покидал её желудок, сознание вернулось. Она лежала на земляном полу, это она разглядела сразу же, потому что прижималась к нему лицом, и её действительно рвало. Следующее что она поняла, так это то, что она крепко связана. Неподалёку раздался стон. Она постаралась повернуть туда голову. Всё сразу закачалось. Да, по голове она получила сильно, и что обидно, совершенно бесславно.
Картинка начала постепенно проясняться. Она была в земляном гроте. С потолка и стен свешивались корни растений, пробивающиеся через почву. Свет был сумрачным и попадал сюда через дыру в потолке.
Мина всё же сумела слегка повернуться, и пусть не полностью, но увидела ноги Вика и Петра. Значит, они тоже были здесь. Вновь раздался стон, и она поняла, что стонет Вик. Пётр лежал молча, наверное, ещё не пришёл в сознание. А у неё, грешным делом, успела мелькнуть мысль, не он ли всё это подстроил. Теперь даже стало немного стыдно.
Раздался топот босых ног, в грот вбежала та девица, которая хохотала перед тем, как они все получили по голове. Одета она была так же. Сразу же встретившись глазами с Миной, она сложила руки на груди и сказала:
– Лапушки, мои! Приходите в себя, бедняжки? Как мне вас жаль! – и в голосе у неё было искреннее сочувствие и сострадание, но Мина ей всё равно не поверила. Не зря же она лежит здесь связанная, на земляном полу.
Глава 3
Мина смотрела на эту «милую» девушку и не могла понять, что с ней не так. Она валяет дурака, или, в самом деле, такая странная? Девушка подошла к ней и присела на корточки радом.
– Ты на меня сердишься? Не нужно. Я хорошая, – сказала она улыбаясь.
Мина смотрела не неё по-прежнему молча. Она была не согласна с оценкой, которую та себе дала, но спорить не видела смысла.
– Оооооо, – протянула девушка и встала, – ты очень сердитая! Не нужно такой быть! В мире так много зла, нужно быть добрее друг к другу! – сказала девушка, и в другой ситуации ей можно было бы поверить, потому что говорила она очень искренне.
Мина еле сдерживалась, чтобы не сказать что-нибудь, но в глубине души понимала, что это бессмысленно и, возможно, она именно этого и добивается.
– Какая ты молчунья, – девушка надула губы, – ладно, я пойду, приду позже, когда твои мальчики очнутся. А ты подумай о том, что к людям нужно быть добрее.
С этими словами она ушла.
Мина лежала и старалась не обращать внимания на боль, которая пульсировала в затылке. Перед глазами всё по-прежнему слегка плыло и качалось. Она оценила, насколько крепко связана, пошевелив руками и ногами. Высвободится пока не представлялось возможным. Она осторожно поползла в сторону ребят, стараясь не вляпаться в собственную лужицу рвоты.
Пётр лежал ближе, он загораживал от неё Вика, пришлось сначала попробовать растолкать его. Она подползла и, развернувшись, аккуратно потолкала его связанными ногами в бедро. Он зашевелился и вдруг замер. Мина поняла, что он пришёл в себя и теперь пытается оценить ситуацию, не подавая вида что очнулся.
– Это я! – шёпотом сказала Мина.
Пётро осторожно развернулся к ней.
– Что происходит? – спросил он тоже шёпотом.
– Толкни Вика, – сказала Мина, – пока ещё не понятно что.
Пётр подполз к Вику, который лежал совсем близко, и осторожно пихнул его коленом связанных ног. Вик не отреагировал. Пётр попробовал ещё раз. Вик застонал и заворочался. Потом резко дёрнулся, пытаясь вскочить, но связанные руки и ноги ему не дали.
– Тише, тише, тише, – зашептал Пётр, – не шуми.
Вик успокоился и развернулся к ним.
– Что происходит? – спросил он, как и Пётр.
– Происходит то, – зашептала Мина, – что вы засмотрелись на голую девицу и к нам подкрались сзади.
– А ты куда смотрела? – спросил Пётр, – ладно мы…
– Ничего не ладно! Я возмущалась поведением своего мужа и пыталась его отвлечь, поэтому ничего не заметила, – резко
