до Ше-Бара вонючкой ходить?
Аори невольно попятилась. Ей буквально дар речи отказал – насколько бы ни были поверхностными знания о культуре арахов, подобный приказ не вписывался в нее ни на волосок!
Но прежде, чем Аори смогла извлечь из себя хоть какие-то звуки, кроме невнятного мычания, Дафа принялся расстегивать собственную короткую фарку. Вслед за ней на камень полетели шаровары. Длинная рубашка закрывала бедра, но оставляла на виду ноги араха, искривленные годами, проведенными в высоком седле.
Не отрывая взгляда от Дафы, Аори отступила еще на несколько шагов.
– Что столбом застыла? А то я не вижу, что ты уже знала мужчину.
Странно, но в хриплом голосе араха звучало только ворчливое недовольство, а уж никак не вожделение. Он присел у баула, выудил из него по очереди кусок мыла, несколько чистых тряпок и отблескивающий металлический короб. Все это барахло Дафа сложил на плоском камне между костром и кромкой воды и, бросив на чужачку очередной сердитый взгляд, потянул рубашку через голову.
И, когда одежда упала на камень, ошарашенная Аори рассмотрела… конечно же, грудь. И все остальное, неопровержимо подтверждающее, что в караване Шукима идут не только мужчины. Надо же… Арашни-погонщик!
Аори не сдержала нервный смешок. На что угодно можно спорить, Дафа нарочно себя так вела, чтобы посмотреть на испуг чужачки.
Она запуталась сначала в костяных застежках фарки, потом – в обвившихся вокруг ног шароварах. Бинты присохли к коже, так что Аори вошла в воду прямо в них. Воздух касался тела жаркими сухими ладонями, и она невольно ждала, что вода окажется теплой и густой, словно суп.
Ступни обожгло холодом. Разгоряченное зноем, тело отнеслось к идее купания абсолютно отрицательно, но Аори засунула его мнение куда подальше. Прошло время ванн с розовой пеной, и только от нее зависит, наступит ли снова. А сейчас абсолютно прекрасно хотя бы то, что можно смыть с себя пот и чужую кровь, испятнавшую руки.
Вздрагивая и оступаясь, Аори зашла в воду по пояс, набрала пригоршню бурой глинистой воды, плеснула на плечо. Провела по нему кончиками пальцев, стирая пыль. Еще раз и еще, не замечая насмешливого взгляда арашни.
Вода перекатывалась через край озера, унося прочь грязь и усталость. И пусть в этот раз в ней не было ни капли магии, но память услужливо подсунула воспоминание о том, как чужие бережные руки касались ее тела, убирая все ненужное.
Xandria. The Sailor and the Sea.
Аори разбудил свет и знакомое насмешливое фырканье, но вместо того, чтобы открыть глаза, она зажмурилась посильнее. Совсем скоро придется принять ложь, ту или иную.
Скоро. Но не сейчас. Не в эту секунду.
– Милая, мне очень интересно, как долго ты сможешь пролежать, не шелохнувшись. Час? Десять минут? Но неужели тебе не интересно, что будет потом?
Вздохнув, Аори подняла веки.
Изменяющая лежала на небольшом диване, небольшом настолько, что ей пришлось свернуться калачиком. Ноги затекли в неудобной позе, но, в целом, Аори чувствовала себя неплохо отдохнувшей. Ничего не болело, удивительно, если вспомнить, почему она отключилась.
Напротив дивана тускло светился торшер, и цепочка под плафоном все еще слабо раскачивалась. Но пепельница на столике под ним была наполовину заполнена, как окурками, так и распотрошенными сигаретами. Будто кто-то уже давно расположился в глубоком кресле позади освещенного круга и вынимает их из пачки одну за другой, лишь бы убить время.
Аори напряженно прищурилась, всматриваясь в темноту. И та, что сидела там, положив ногу на ногу, глубоко затянулась, позволяя рыжему огоньку ненадолго осветить лицо.
– Сиэ…
– Умгум, – дотянувшись до пепельницы, она раздавила недокуренную сигарету. – Ты изменилась. Прежняя бросилась бы мне на шею, визжа от радости.
Аори медленно села на диванчике, опустила ноги и оперлась локтями на колени.
– Действительно, – она не удержалась от кривой усмешки. – Изменилась. Приняла изменение.
– И потребовала объяснений.
Платье-рубашка с длинным рядом мелких пуговиц опускалось почти до колен Сиэ. Тонкая ступня, переходящая в такую же изящную лодыжку, осталась единственной частью измененной в поле зрения Аори.
– Зачем? Все и так ясно, и…
– М-м?
– И скучно. Кто он?
– Командир базы, – Сиэ принялась размеренно постукивать пальцами по подлокотнику.
– Польщена, но я не про это. Что он такое?
– А ты не посмотрела? Ну даешь… Кого бы ты ни встретила, пусть даже после пятиминутного перерыва, всегда осматривай истинным зрением. Всегда. Такая привычка спасет тебе жизнь.
Аори насмешливо посмотрела на измененную из-под приподнятой брови. Именно так, как приказали.
Да, это и впрямь Сиэ. Не кто-то еще в ее облике, не иллюзия, не голограмма.
– И что я должна была сделать? Умереть? Или понять, что никто меня не собирается убивать, и сложить лапки?
– Выбрать тактику получше, вообще-то. Тавир… Он или исключение из правила про то, что измениться можно только в реальное существо, или подтверждение, что все расы, во всех мирах, когда-то имели общие корни. Он майд-полукровка.
– Не может быть! – воскликнула Аори, не в силах поверить в подобную чушь.
Сиэ едва заметно улыбнулась.
– Не может, но почему-то есть. Он впитывает энергию из всего живого, любые активные потоки. Ты была удивительно близка к тому, чтобы убить его тем, в чем потоки отсутствуют.
– Как интересно… В следующий раз учту.
Перестук пальцев по подлокотнику участился.
– В следующий раз Тавир воспользуется изменением. И, какой бы замечательной ты не была, милая, тебе с ним не тягаться.
– А с тобой?
– Со мной? – удивилась Сиэ. – Зачем?
Губы Аори горько искривились. Она поднялась с диванчика, рассматривая измененную сверху вниз.
– Кто-то же призвал демонов с Грани. А я знаю только одного Искателя со специализацией некромантии.
– Не только. Еще исцеления, – она сделала небольшую паузу, чтобы Аори поняла, наконец, кому обязана самочувствием. – И технологии, если помнишь. Не самое полезное умение для Мишруми.
Сиэ, наконец, подняла голову, но в тени не разобрать было, что именно живет в рыжих глазах. Насмешка? Сочувствие? Равнодушие?
– Ну да, а на Астраль вернуться нельзя, ты же там умерла. Вроде как.
– Вроде как? – шепот измененной утратил краски.
– Разлетелась на искры! – Аори уже почти кричала. – Ты могла дать знать… хотя бы присниться! Пусть даже не рассказать про мой дар… плевать. Но… но…
Голос сорвался. Она прикусила губу и отвернулась.
Сиэ тоже встала, взяла Аори за плечо, заглянула в лицо.
Ни слезинки.
– Нет никакого “вроде как”, милая, – негромко сказала измененная. – Меня в самом деле казнили. Вычеркнули из всех миров, кроме Мишруми… Я родилась здесь. Когда-то. На Грани я лишена дара, а
