сугубо деловая. Никаких излишеств, ничего лишнего и помпезного. Серый и будничный кабинет служивого человека. Сам ректор Хидео Одзава сидел за столом, склонившись над бумагами.
Я чуть притопнул и отдал честь:
— Курсант факультета национальной безопасности и обороны государства Такаги Изаму по вашему приказанию прибыл!
Отрапортовал четко, с душой и замер, преданно поедая глазами ректора. Начальство любит, когда подчиненные выказывают старательность, так что мне не сложно было подыграть. Ректор сложил пальцы лодочкой и уперся в кончики подбородком. Он внимательно посмотрел на меня, словно в последний раз взвешивая принятое уже решение. После этого крякнул и произнес:
— Курсант Такаги, у меня к вам предложение, от которого вы вряд ли сможете отказаться.
Ректор замолчал, чтобы я прочувствовал всю глубину его слов. Чтобы заинтриговался до нельзя и даже начал подпрыгивать в ожидании. Я же продолжил спокойно стоять и пожирать глазами руководителя военной академии.
— Вы даже не хотите поинтересоваться — что именно я хочу предложить? — спросил ректор.
— Никак нет, — бодро откликнулся и постарался ещё больше вытянуться в струнку. — Вы же сказали, что я не смогу отказаться!
— Вот прямо образцовый солдат, — хмыкнул Хидео Одзава. — Ладно, вольно, а то так вытягиваетесь, что ещё немного и разорветесь пополам.
— Рад служить императору и отечеству! — гаркнул я и выдохнул. — Я перестарался с приветствием?
— Есть немного, — согласился ректор. — Можно было и попроще, всё-таки сегодня выходной день.
— Но субординацию лучше не нарушать.
— Это да, — кивнул ректор. — Что же, не будем ходить вокруг да около. Что вы знаете о войсках Японии? Начните со Второй Мировой Войны.
— Это тест? Будет оценка? — улыбнулся я.
— Мне нужно повторять дважды? — тон ректора посуровел.
— После поражения во Второй мировой войне Императорские вооружённые силы были распущены, а военные заводы и учебные заведения закрыты. Оккупационные власти даже запретили боевые искусства. Подобные меры в значительной мере соответствовали настроениям японского народа, сильно разочаровавшегося в политике милитаризма, — отчеканил я.
— Продолжайте, — кивнул ректор.
— В тысяча девятьсот сорок шестом году была принята Конституция Японии, в которой юридически закреплён отказ Японии от участия в военных конфликтах. Однако в условиях биполярного мира обходиться полностью без вооружённых сил оказалось трудно, и в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году были созданы силы самообороны. Во многом этому способствовали аристократы, для которых содержание собственных небольших групп охраны и вооруженных формирований не представляло труда.
Я чеканил заученные слова, а сам поглядывал на стол ректора. Под бумагами проглядывала большая карта. И эту карту я знал назубок ещё со времен учебы в детском доме. Карта Российской Федерации с нарисованными синими стрелочками.
А когда на карте России начинают рисовать стрелочки, то это обычно ни к чему хорошему не приводит...
— Однако, не только силами аристократов можно было насытить потребность в обороне. Императорские войска самообороны быстро росли, оснащались всё более мощным и современным вооружением и к началу двадцать первого века превратились в крупную профессиональную армию. Одновременно снимались ограничения на применение сил за пределами Японии. Поэтому можно утверждать, что в наши дни Япония имеет огромную современную армию, одну из мощнейших во всем Азиатско-Тихоокеанском регионе и способную решать любые задачи.
— Ну что же, теоретическая часть знаний у вас в порядке. Практическую часть я имел счастье лицезреть в недавнем бою на арене. Знаете, с первых движений на встрече первокурсников вы привлекли внимание руководящего состава. Скажите, у вас в самом деле напрочь отсутствует страх перед сильными мира сего?
— Страха нет. Мы все первокурсники, поэтому все равны в служении Родине и императору. Курсант Минори повел себя недостойно звания военного, на что пришлось ему тактично указать, — отчеканил я.
— Что же, это похвально. Мы наблюдали за развитием вашего конфликта, наблюдали за боевыми навыками, поведением в бою и коммуникативными навыками. Вы знаете, военную элиту начинают взращивать с первых шагов по полу военной академии. И всегда обращают внимание на тех, кто так или иначе проявляет себя. После этого делается предложение. Предложение вступить в ряды военных агентов. Как раз такое предложение я от лица вышестоящего руководства и хочу вам сделать...
Ректор замолчал. Он явно оценивал мой эмоциональный отклик. Старался прочитать по мимике и жестам общее состояние. Я же контролировал язык своего тела и подавал все признаки открытости и внимания. Ну да, без этого никак в наше время.
Поза с опущенной головой — говорит о недоверии. Руки, сложенные перед вашим телом, демонстрирует отсутствие открытости. Руки на бедрах — говорят об агрессивности. Мне же нужно было держать свое тело расслабленным, сохраняя при этом зрительный контакт. Ни в коем случае не перекрещивать руки и ноги. Ладони на двадцать пять градусов развернуты к ректору, голова склонена чуть набок. И самое главное — всё также преданно смотреть.
Предложение стать военным агентом это не хухры-мухры. Тут так с кондачка не заскочишь. Надо бы сперва прощупать почву, чтобы понять — что подразумевается под этим понятием?
— Что я должен буду делать? — задал я вполне резонный вопрос.
Как раз такого вопроса ректор и ожидал. Это я понял по его слегка опущенным ресницам.
— Параллельно с основным обучением, вы будете обучаться искусству нейтрализации отдельных лиц в тылу противника. Обучаться выводу из строя военных, промышленных и других объектов, нарушению управления войсками, разрушению коммуникаций, узлов и линий связи, уничтожению живой силы и военной техники, воздействию на морально-психологическое состояние противника.
— То есть я правильно понимаю, что из меня будут готовить диверсанта? — задал я вопрос, когда ректор замолчал.
— Ваша сообразительность подтверждает правильность принятого нами решения. Диверсант... — Хидео словно попробовал это слово на вкус. — Можно и так назвать. Но я бы предпочел формулировку "военный агент".
Я сделал вид, что задумался. На самом же деле моё решение было положительным, но требовалось уточнить некоторые детали. Почему положительным? Потому что дополнительные знания, дополнительное приближение к руководящему составу и доверие ко мне, как к человеку, который пробивается сам, а не с помощью волосатой папиной руки, очень импонировали. Это дополнительная ступенька в моей карьерной лестнице, а заодно вхождение в специализированный круг людей, которым можно чуточку больше, чем остальным.
— Скажите, а моя деятельность не будет направлена в ущерб моей карьере? Я хочу дослужиться до высших чинов, а описанная вами деятельность
