оборотня в прошлое. — Он содрал с него кожу живьем, а затем неделю отгрызал по кусочку плоти, пока отец не сошел с ума от боли и отчаянья. Но этого Нарниру показалось недостаточным, и он выкинул отца из пещеры прямо в буран.
Буран в северных горах — это не то, что может выдержать даже среднестатистический Небесный Император. Терна и энергия здесь так плотны и велики, что стихия превращается в буквально олицетворение самого понятия — холод. Иногда даже Хаджар, все лучше понимавший и овладевавший истинным именем севера, надевал шубу в такие времена. Правда остальным и вовсе приходилось искать укрытие, но это детали.
— Прости, если не могу высказать тебе сочувствие, — спокойно, но мрачно, произнесла Лэтэя.
Арнин бросил быстрый взгляд в сторону шрамов на её шее и молча кивнул.
— Понимаю… — протянул он. — Но для меня это было уже слишком. В конце концов не все в стаи такие уж воинственные. Многие из нас просто живут своей жизнью. Некоторые даже спускаются в равнину, когда Нарнир разрешает.
Хаджару не надо было пытаться почувствовать врет Арнин или нет — он знал, что тот говорил правду. С Нарниром к Бадуру пришло несколько десятков оборотней, в то время как Лэтэя рассказывала, что в пещерах жила едва ли не сотня.
Оставалось только благодарить законы мироздания, что волки лишь стерегли границу Северных Земель и не могли охотиться на местных искателей прохода. Кстати, тот факт, что никто из завсегдатаев “Безумца” не встречался с сыновьями Феденрира ясно давал понять, что пресловутую границу так никто и на нашел.
— Я нарушил завет Нарнира, который повелел никому не следовать за отцом, и сбежал из дома, — Арнин опустил взгляд на сцепленные в замок пальцы. — два дня я искал отца по следу, пока не увидел его у дальнего грота. Он бормотал что-то и иногда бился в конвульсиях. Я сперва думал, что разум его оставил, но потом понял, что он читает письмена.
— Ты записал? — с жадностью задышал Артеус.
— Нет, дурий магик, — то ли крякнул, то ли засмеялся гном. — зачем ему записывать? Чтобы мы отняли и убили его? Нет, он сделал лучше — запомнил, волчья задница эдакая.
Арнин кивнул.
— Но знание перевода не единственное, что я могу вам предложить, — поднял взгляд оборотень. — Кроме перевода письмен, который, как я понимаю, являются ключом к проходу границы, отец нарисовал карту.
— И её ты тоже запомнил? — прищурился Шакх.
— Тоже, — подтвердил Арнин, после чего показательно медленно убрал руку за пазуху и достал заляпанный алым пергамент.
Подойдя к столу, он развернул его, давая всем посмотреть. Там, на листе, чьим-то окровавленным пальцем было выведенно несколько карт. Первая — очень скупая, изображающаяся какой-то участок горной гряды. А вторая — явно пути через подземелье или катакомбы.
— Но я решил, что могу что-то упустить и поэтому сохранил её, — закончил Арнин и отошел от стола.
Какое-то время все в отряде по очереди изучали рисунки, пока, Хаджар, наконец, не задал главный вопрос.
— Сколько?
— Вам нужна оплата? — искренне удивился Арнин.
Хаджар помотал головой.
— У тебя есть карта, — он указал на пергамент. — и перевод символов в гроте, — после чего перевел палец на голову оборотня. — Сколько времени ты пытался самостоятельно пробраться на ту сторону, пока не решил, что тебе требуется помощь.
Арнин не дрогнул и не дернулся. Глупо было отрицать очевидное и он не стал лишь себя достоинства отпираясь от очевидного. И все же, взял небольшую паузу, чтобы поразмыслить.
— Около века, — ответил он через минуту.
— Проклятье, — выдохнул Шакх.
— Камни и скалы, и горячие горны предков! — стукнул кружкой по столу гном.
— Вот ведь… — только и сказал Артеус.
Лэтэя сохранила молчание. Все это время она крепко сжимала копье и не сводила взгляда с Арнина. Не стоило сомневаться — тому достаточно было сделать одно резкое движение и пролилась бы кровь.
— Тогда второй вопрос — зачем?
Оборотень посмотрел в глаза Хаджару.
— То есть тебя не интересует почему я обратился за помощью к вам и почему именно сейчас?
— Интересует, — согласился генерал. — но пока меня куда больше волнует твой мотив искать Северные Земли и усыпальницу Феденрира.
Оборотень скрипнул клыками и отвернулся.
— Нарнир убил моего отца, — прорычал он глухо. — А я слишком слаб, чтобы отомстить…
— Ну так иди тренируйся, — пожал плечами Шакх.
— Если бы я мог, человек, — Арнин сделал весьма значимое ударение на последнем слове. — так бы и поступил. Но я… мы не можем стать сильнее обычными для остальных способами. Сила сына и дочери Феденрира напрямую зависит от количества крови предка в наших телах.
— И тебе нужна усыпальница, чтобы взять крови у Феденрира, — понял Хаджар. — И тогда ты станешь достаточно силен, чтобы отомстить.
— Именно.
— Но вы ведь не можете пересекать границу, — напомнил генерал. — таков уклад.
Оборотень посмотрел на него с небольшой усмешкой.
— Тебе ли не знать, генерал, что любой уклад хранит в себе множество лазеек? Я слабейший из всех волков этих гор. Почти как человек. Граница для меня не больше, чем порог дома, через который всегда можно перешагнуть.
Хаджар чувствовал, что Арнин не врал. Или думал, что не врал… но это детали. Пришло время для главного вопроса.
— В чем подвох?
На какое-то время в пещере повисла тишина, после чего волк поднялся и подошел к карте.
— Их несколько, генерал, — навис тот над рисунками. — и каждый из них ничуть не менее смертельней предыдущего.
Ну разумеется…
Шакх, все это время спокойно чистящий практически заледеневшую рыбу, едва не порезал руку. Опять же, в этом краю, Пиковые Небесные Императоры вели даже более непростую жизнь, чем обитатели того же Лидуса. Хаджар многие годы медитировал над этой ироничной деталью и, что удивительно, она сделала его путь меча крепче. Увы, чтобы продвинуться в осознании этой мистерии дальше ему не хватало опыта и новых горизонтов.
— Сто лет назад, когда…
— Сто двадцать, — машинально поправил Артеус, после чего немного стушевался под всеобщими взглядами неодобрения.
— Сто двадцать лет назад, — исправился Арнин. — Когда княжий отпрыск осознал свое правило и
