Он показал на еще один диван, как раз рядом с винтовой лестницей.
Хорошо, значит, мы не на допросе, а скорее на деловом разговоре. Что уже успокаивало.
— Думаю, все в сборе, никого больше не ждем, — Горький щелкнул пальцами, и дверь в его кабинет закрылась. — Михаил, прежде всего, я бы хотел отметить твою смелость и благородство. Ты не испугался и спас группу, что заслуживает отдельной награды, но об этом позже. Сейчас я бы хотел, чтобы ты лично рассказал нам все, что произошло. Да, потрудись изложить все еще раз. В подробностях.
Мне было не сложно, и я повторил то, что уже рассказал Белозерову и Рею.
— Михаил, что ты можешь сказать по этому поводу? — скрестив пальцы, Горький посмотрел на меня.
Тяжелый взгляд. Лора уже била тревогу, что он прорывается в хранилище.
— Ваша светлость, Алексей Максимович, — серьезно сказал я, подойдя к столу. — Не могли бы вы этого не делать?
Все в помещении переглянулись, и тут заметно похолодало. Раз они пригласили меня для беседы, так пусть будут любезны соблюдать простые правила приличия. Зачем пытаться без моего разрешения залезть ко мне же в душу?
— Хм, — мое замечание немного удивило Горького и он рассмеялся. — Все-таки Сережа не соврал! — Его усы подрагивали от веселья, но через мгновение он посмотрел на меня совершенно серьезным взглядом. — Тогда и ты приструни своего питомца.
И щелкнул пальцами, и все детальки Болванчика, которые висели по углам кабинета, покрылись толстой коркой льда.
— Возвращаю ваш же комплимент, — кивнул я.
Потратив много энергии, Болванчик растопил лед и оказался на моем запястье.
— Продолжим нашу беседу?
— Да. И прежде всего, хотелось бы узнать, как вы допускаете такой большой процент преступности в городе? Либо вы слепые, либо…
— Подбирай слова, Кузнецов! — рявкнул Звездочет.
— Ваша Светлость, директор Горький Алексей Максимович, вы ответите? — Я не обратил внимание на замечание Звездочета и продолжал выжидающе смотреть на старика за столом.
От автора: Наверное, многие догадались, что изначально у пятой книги было немного другое название. Обложка с альтернативным названием ждет вас в Доп. Материалах.
П. С. я просто оставлю это тут.
— Что ж, молодой человек, — вздохнул директор и откинулся на спинку кресла. — Прежде всего, если вы забыли, в городе действуют патрули в рангах воин и специалист. Мы оставили их после прорыва. Так как вы не один из них, вы и не в курсе.
Тут он был прав. Я не знал. Вот только эти патрули не особо помогают, раз Музыканты в Широково как рыба в воде.
— И не забывайте, что наша задача, в первую очередь, защита границ страны и обеспечение охраны «Скарабеев», — продолжил Горький. — Мы в курсе преступных группировок и ведем с ними борьбу. Но делать мы будем все по закону.
— Хотите арестовать их? — удивился я. — Но тогда на их место тут же придут другие.
— Верно, вы мыслите в нужном направлении, — кивнул директор. — Мы хотим сделать так, чтобы они и не подумали больше сунуться в этот город. Наверняка вы уже столкнулись с коррумпированностью жандармерии.
— Было дело.
— То-то же, — кивнул он. — Эти бандиты слишком глубоко запустили щупальца в город.
— Но как вы такое допустили?
— Молодой человек, это не наша первоочередная задача. А дело жандармерии. Город новый, и пока мы обустраивали и налаживали бесперебойную работу института, эти люди запускали руки в инфраструктуру.
— А как же мэр? Вообще, где он? — удивился я.
Звездочет хмыкнул, как будто я сказал что-то смешное.
— Мэр… — отвел глаза Горький. — Он в ближайшее время покинет свой пост. Именно с него все и началось. Когда мы это поняли, то было уже слишком поздно.
— Вы же князь? Почему просто не объявить им родовую войну? — удивился я. — Думаю, тут каждый смог бы справиться.
— Нам сразу пришло это на ум, — улыбнулся директор. — Но оказалось, что все они не благородные, не аристократы, а простолюдины. Таким не объявить войну.
— Хорошо, это же еще проще, — кивнул я. Лора анализировать всю информацию и выдавала мне варианты, которые я либо отклонял, либо принимал в режиме реального времени. — Просто убить их, и дело с концом.
— Пока, Михаил, вы мыслите верно, — кивнул Горький. — Но у них есть связи в городе. Официально Музыканты предоставляют рабочие места обычным людям. Только представьте, что будет, если они неожиданно исчезнут?
Да, у них были сведения, которые я не знал. Все-таки у директора института и князя куда больше открытых дверей, особенно если он на короткой ноге с императором. Но вот и я не пальцем деланный.
— Как на счет доказательств? — спросил я. — Неужели нет улик?
— Все, кто обращался к жандармам, неожиданно либо забирали свои показания, либо пропадали. У института нет прямых улик против этих людей, — ответил Звездочет.
— Тогда я сделал за вас, вашу работу. У меня есть показания сорока свидетелей, что их деревню уничтожили, а их самих похитили. Мы с друзьями спасли этих людей. Их держали под складами на центральном рынке, который контролирует Леня Скрипач. Думаю, слова дочери адмирала Нахимова, сына графа Бердышева или княжича Есенина вам будет достаточно.
— Откуда… Когда ты успел? — удивилась Ермакова. — Это же опасно! Студент института не должен этим заниматься! А если бы вы погибли? Это дело жандармерии!
— Наталья Геннадиевна, голубушка, прошу, — директор поднял руку, и она замолчала. — Продолжайте, Михаил.
Похоже, что я смог их удивить.
— У меня есть записи разговора ученика с главой преступной группировки, Викой Контрабас. Она прямым текстом говорит, что парень ей должен, угрожает мне расправой. Говорит, что даже в Дикой Зоне сможет меня достать. На следующее утро на нас напали. Совпадение? Не думаю.
— Мы можем послушать эти записи? — спросил Горький.
— Конечно.
Болванчик подлетел к столу, сам отсоединил одну деталь и положил перед директором.
Около часа мы слушали все аудиозаписи, которые так бережно хранила Лора.
— Хм… Интересно… — задумался Горький. — Значит, поступим таким образом. Я подаю прошение в канцелярию и запрошу у императора, чтобы он выделил мне первый тайный отдел. Михаил, надо, чтобы следователи опросили тех людей, которых вы спасли.
— Хорошо. — кивнул я. — Они в Москве, пока обустраиваются. Теперь это мои подданные.
— О как, а он хорош! — толкнул Рея в плечо Белозеров.
— Хорошо, дадите нам знать, когда они будут готовы дать показания, — согласился Горький. — Мы пока подготовим документы на мэра. Это не проблема.
— Что делать с аудиозаписями? — поинтересовался я.
— Так как это ваш питомец, вам необходимо поехать в Москву для проверки аудио на подлинность. Но вам еще готовиться к Универсиаде, Михаил.
— Директор, разрешите, — поднял руку Звездочет.
— Что у вас, Алефтин Генрихович?
— До конца расследования, я бы не рекомендовал Кузнецову выходить в город и тем более в Дикую Зону. Он слишком ценная единица.
— Ну уж нет! — запротестовал я.
— Миша, Алефтин прав… — начала Ермакова.
— У нас не тюрьма, чтобы запирать его! — вступился Белозеров.
— Верно! Я его хорошо обучил, чтобы он смог постоять за себя, — отозвался Рей.
Все загалдели. Только директор продолжал смотреть на меня, а я на него.
Наконец, он встал и выступил вперед.
— Михаил, что скажете? Вам нужна защита?
— Миша, подумай хорошо, — прошептала Ермакова, но Горькой погрозил ей пальцем и она умолкла.
— Разве я хоть раз давал усомниться в своих силах? — я обвел взглядом всех присутствующих. — Алексей Максимович, как насчет того, чтобы дать мне возможность одному ходить в метеориты?
Тут уже не выдержали все. Ермакова как с цепи сорвалась. Звездочет вскочил и начал махать руками. Белозеров засмеялся в голос. А Рей только одобрительно кивнул и показал большой палец.
На лице Горького мелькнула легкая улыбка. Казалось, он реши мне что-то предложить.
— Не думаю, что нам разрешат… — вздохнула Лора. — Хотя и запирать в институте никто не будет. Звездочет же сказал, что это просто рекомендация, пожелание, а уж ты сам волен выбирать.
— А почему бы не рискнуть?
Забавно наблюдать, как они кипишат на пустом месте.
Хотя я их сложно не понять. Мало того, что даже простого ученика в ранге подмастерье не отпустят в Дикую Зону, а тут еще на этого ученика охотятся все бандиты города. Куда там! Жизнь бы сохранить, а он рвется в одиночку закрывать метеориты.
Однако пока они пытаются не спеша все сделать по закону, бандиты распускают пояса. Некогда заниматься бюрократией.
Конечно, я не собираюсь нарушать закон, и идея директора разом засадить всю шайку
