удвоенной силой.
Знак работает! Волшба работает! Я снова ведун, хоть и не в Поганом поле!
— Где твоя тачка? — спросил я.
— Это не его тачка, — сразу же встрял Витька, который, казалось, ничуть не удивился моим сверхъестественным навыкам.
— Короче, где тачка, Матвей?
— Там, — показал он пальцем.
— Пошли, — велел я. — Повезешь нас за город.
— Ого! Круто! — обрадовался Витька, снова ведя себя соответственно возрасту. — Прямо сейчас поедем?
— Предлагаешь подождать конца летних каникул, чтобы школу прогулять?
— Неплохая идея. Но — нет. Погнали, ведун Олесь!
В машине семьи Резчиковых — новехоньком Ауди А6 — меня охватило чувство неправильности происходящего. Во-первых, потому что, несмотря на решимость вернуться в Поганое поле любыми средствами, что-то на окраине сознания подсказывало, что мы творим какую-то феерическую глупость. Во-вторых, мы с Витькой должны сидеть впереди — я за рулем, он рядом, а не на задних сидениях. В-третьих, не получалось привыкнуть к мысли, что я умею колдовать в обычном мире.
Пока не выехали из города, то и дело застревали в пробках. Мы молчали, только Витька изредка показывал Матвею направление. Затем потянулись окраины, мы выехали на междугороднюю трассу, и замороченный водитель, который, впрочем, ничуть не утерял своих навыков, поддал газу.
Последний раз я выезжал за город сто лет назад — в этом мире. В Поганом поле, я, наоборот, довольно редко въезжал в какие-либо населенные места, путешествуя по дикой природе с жалкими остатками былой цивилизации. Крайне непривычно было лицезреть оживленное автомобильное движение на дороге, ухоженные, а не заброшенные дома, магазины, станции техобслуживания, суетящихся людей, все эту обычную движуху.
Я загляделся на виды из окна и вздрогнул, когда у Витьки зазвучал рингтон на айфоне.
Витька мельком глянул на экран и выключил звук. На мой вопросительный взгляд коротко ответил:
— Предки.
— Они будут волноваться, — помолчав, сказал я. — Может…
— Нет, не может, — отрезал пацан. — Их гиперопека знаешь у меня где? Я их постепенно приучаю, что вполне самостоятельный. Регулярно не прихожу домой ночевать, один раз и вовсе на три дня пропал… У друга зависал, — пояснил он, усмехнувшись. — Потом оба получили… Но результат был достигнут: в следующий раз обошлось без особого шума.
Он помолчал, потом кивнул на неподвижный затылок Матвея впереди.
— А потом они этого токсика мне подсадили.
Едва Витька упомянул водителя, как у Матвея тоже зазвенел телефон. Рингтон был отвратительный: какая-то блатная песенка хриплым прокуренным и пропитым голосом.
Вечная Сиберия — бывшая тюрьма, говорил нам с Кирой Габриэль, и все шуточки и мемчики, так сказать, в ней родом прямиком из тюремной хаты. А как дела обстоят с этой, современной, Россией из Эры Тельца? Мы тоже ведь живем в большей степени по тюремным понятиям, нежели по законам, которые вообще никто не уважает. Мир шагнул к нейросетям и искусственным интеллектам, вроде умбота Ивы, а у нас до сих пор на рингтон ставят эту блатоту.
Меня вдруг осенило. Этот мир, в котором я сейчас, — неважно, реальный он или нет, — стоит на распутье. Или мы все пойдем к Вечной Сиберии, или в Республику Росс. Третьего не дано.
Хотя нет. Дано.
Третий путь ведет в Поганое поле, к вырождающимся племенам Детей Морока, Карго-аборигенам и иже с ними. Вот так.
Поскольку Матвей не отреагировал на звонок, Витька обратился к нему, перекрикивая блатные рулады:
— Кто звонит?
Матвей только сейчас соизволил поглядеть на телефон. У него была жесткая программа — везти нас на деревню к дедушке (с конкретным адресом, в отличие от письма из классического рассказа), и он ни что иное не отвлекался. Волшба действовала как надо, что не могло не радовать.
— Жена шефа, — отчитался Матвей.
— Скажи, что к деду едем на ночь. Завтра вернемся. Пусть не кипишуют.
Матвей послушно взял телефон, оборвав хриплоголосую исповедь певца о том, как он “зону топтал”.
— Але? Едем. К дедушке на деревню. На ночь. Завтра вернемся… А? Виктор велел, я исполняю. Вы ж сами мне сказали, что я к Виктору приставлен защищать и приказы выполнять, а не интересоваться, что да как.
Он помолчал, в то время как трубка что-то долго невнятно бубнила высоким женским голосом.
— Просит передать тебе трубку, — сказал он Витьке.
— Не буду брать, — помотал тот головой. — Не маленький.
— Не будет брать трубку, — повторил Матвей в телефон. — Говорит: не маленький… Что? Понял.
Он нажал кнопку отбоя и кинул телефон на соседнее сидение.
— Что она сказала? — спросил Витька без особого интереса.
— Сказала, чтобы завтра к обеду был дома. У нее к тебе серьезный разговор.
— Да-да, понятно… Сейчас отцу скажет, они по шпионской проге отследят, что я еду именно к деду, и успокоятся. Я специально телефон не отключаю.
— Молодец, Витька, — одобрил я.
Витька замаслился. Моя сдержанная похвала ему понравилась.
Дальше ехали молча. Я снова прилип к окну. В какой-то миг возникло ощущение, что в оба глаза попали соринки. Я заморгал и снова на долю секунды увидел нейроинтерфейс.
Так. Значит, волшба возвращается, нейрочип с допартами тоже мало-помалу подключается. Версия о сумасшествии отметается, как ложная. А это, в свою очередь, означает, что скоро мы вернемся в Поганое поле.
***
Деревня, где жил дедушка Витьки, вытянулась этакой длинной колбасой вдоль трассы. Аккуратная, ухоженная, населенная небедными, судя по всему, гражданами. Тут были в основном дачи, но не только.
Мы подъехали к ней в сумерках. Съехав с трассы, очутились на узкой улице, которая пронзала всю вытянутую деревню. Светили фонари и окна высоких, преимущественно кирпичных домов, с мансардами и благоустроенными лофтами. Асфальт на дороге, впрочем, был старый и неровный, со следами “лепешечного” ремонта.
Дом дедули имел один этаж, но его недавно очень недурно отремонтировали, и выглядел он как жилище состоятельного человека. За метровым шлакоблочным забором благоухали клумбы и росли яблони, освещенные мощным светодиодным фонарем. Мы нажали на кнопку звонка на кованых воротах, и где-то в глубине двора под навесом зазвучал зуммер. Затявкала мелкая собачушка, на ее лай тут же отозвались соседние четвероногие охранники.
Калитку отперла удивленная, но ничуть не встревоженная дородная женщина, напомнившая мне Дашу Широнину, повариху из 37-го Посада. Чтобы не маяться с объяснениями, я наложил на нее заклятье и велел принести два матраса, подушки и одеяла. А еще — если есть — репелленты от насекомых, брезент и что-нибудь пожрать.
Оказалось, в доме есть и репелленты, и брезентовая палатка, и карематы со спальными мешками. И много чего для охоты и рыбалки. Отчим Витьки иногда приезжал и культурно проводил
