всем, даже калашей у них не наблюдалось. Пистолеты, ружья, винтовки без намеков на планки пикатинни и прочий современный обвес. Натуральные бандиты времен Дикого Запада или хунхузы не менее Дикого Востока. Все страньше и страньше.
Собравшись у разбитой колымаги, они принялись что-то искать, копошась среди вещей.
— Ну, что вы там ковыряетесь⁈ — подогнал подручных главарь — рослый, худощавый мужик с острым носом и короткой, щегольской бородкой клинышком.
— Нашлося!
— Сколько по весу?
Крепкий бандит ухватил два плотно набитых кожаных мешка, не без усилия поднял оба и уверенно ответил.
— Каждый по пуду.
— Все, как и говорено было, — довольно осклабился. — Насмотрелись? Хватит пялиться, зенки повылазят! Надо уносить ноги отсюда, пока тихо. Рябой, добей всех, — громко и уверенно распорядился предводитель налетчиков. — И про пацана, который вон туда, за кусты карагана[1], улетел, не забудь.
«Ага, это они про меня. Только какой я им пацан?»
— Где там его искать?
— Язык окороти, а не то я и сам могу, — пригрозил главарь. Зло посмотрев на переминающегося с ноги на ногу подчиненного, снизошел до подсказки, — на камень заберись, дурень, сверху быстро сыщется.
— Сделаю, — без особой охоты отозвался второй, явно не стремясь рвать штаны о длинные колючки.
— Сидор, веди коней, надо Груз по вьюкам раскидать. Стволы убитых не трогайте, нас по ним враз вычислят. Колян, твой дозор слева, Гера, справа.
«Эх, милое дело накрыть бы всех разом гранатами. Кинуть слева-справа и аллес. Но нельзя. Вдруг наши еще живы, и я их заодно с вражинами отработаю?»
Не успел он эту короткую мыслишку додумать, прикидывая, как бы все же изловчиться и уничтожить цели, как послышался сначала тупой удар, потом еле различимый стон и громкое ругательство в ответ.
— Твою ж растудыть! Вот же живучие собачьи дети эти Вахрамеевы. Правду говорят, двужильные.
А затем прямо по натянутым до предела нервам ударил выстрел из дробовика. «Наших добивают! Раненых бойцов! Твари, да горите вы в аду!»
Его руки сами выдернули «лимонку», сорвали чеку и четко, как шар в лузу, положили ее ребристое яйцо под ноги убийцам. Засветка помогла, никто ничего не заметил, не крикнул «Бойся!». Двойдан на миг пригнулся за камнем. Раздался негромкий хлопок, пара осколков ударила и по его укрытию. Все. Теперь к бою!
Дистанция получилась смешная. Метров десять-пятнадцать, не больше. Бить следовало только в головы и ноги-руки. Не факт, что на них нет брони, вроде его собственной. Глазами захватил разом всех пятерых. Два двухсотых — при подрыве они получили свое и теперь неподвижно лежали переломанными куклами, остывая. Еще двое упали, посеченные осколками, выронив оружие. Эти сейчас не так опасны. А вот главарь, видно, фартовая гадина, лишь контужено тряс башкой, чудом избежав серьезных повреждений. Его Двойдан и выбрал валить первым. Все эти наблюдения и рассуждения пронеслись мигом в голове, не мешая рукам работать.
Приподнялся на одном колене и, надежно удерживая двуручным хватом ствол, открыл огонь. Враг, каким-то поистине звериным чутьем заметив опасность, успел поднять пистолет. Грянули три выстрела. Две его пули ушли к цели одна за другой. Первая ударила главарю в шею, вторая угодила в скулу под глаз. Такой калибр — это не мамкина сказка, прошло навылет, вырвав приличный кусок свода черепа вместе с мозгами. Один есть!
Ему словно тяжелой палкой ударило в бок, но отвлекаться на мелочи не было времени. Необходимо было как можно скорее добивать подранков. Повернулся к ним всем корпусом, выровнял мушку и целик. Огонь. Каждому по два выстрела. Быстро, хладнокровно и точно. Как на стрельбище. Пистолет встал на затворную задержку. Патроны кончились. Наработанным движением сразу же сменил магазин.
Опять установилась какая-то нарочитая, оглушающая тишина. По привычке посмотрел на место, где всегда были часы. А их там не оказалось. Эта мелочь почему-то зацепила нервы и расстроила. Пусть и самую малость. А может, просто напряжение отпустило, и боевой режим выключился.
А вот сейчас перед ним появилась задачка «на подумать». Вроде уже и опасаться нечего. Но если у налетчиков остался хоть один «на фишке», то стоит Двойдану расслабиться и выйти на дорогу — снимут запросто, как глухаря на току. А ему теперь, когда победа, считай, в руках, этого точно не надо. Внимательно осмотрелся по сторонам, вроде чисто. Но все равно рисковать не стал.
На остатках адреналина поднялся по крутому склону, стараясь держаться под прикрытием колючек и камней и время от времени замирая, когда под подошвами сапог предательски шуршали и осыпались вниз мелкие камушки.
Последний рывок, и перед глазами открылась бескрайняя степь, лишь на востоке в дальней дымке виднелся горный кряж. Туда и вела грунтовка, к слову. Сверху весь овраг как на ладони. Еще раз подробно, по квадратам изучил склоны. Выяснилось по ходу еще и то, что зрение у него теперь прямо-таки орлиное. На глаза он никогда не жаловался, но тут даже единица просто отдыхала. Одиннадцатая строка, двенадцатая или еще лучше. Видишь цель — препятствий не существует! Разве что без встроенного тепловизора. По итогу осмотра установил факт — никаких шайтанов, кроме мертвых, вокруг не наблюдалось.
— Выходит, все? Отбой боевой тревоги? — пробормотал он себе под нос, оглянулся на бескрайнюю ширь, заметив в небе, на запад от солнца, два небольших диска. — Луны? Две? Так, ребята, я точно не дома…
Вот теперь можно было и немного понервничать. Тем более, что горячка боя, когда все было сосредоточено на одной цели — выжить и победить, уже отступила. Ясности пока не прибавилось, но кое-что уже вырисовывалось. Определённо, он не на Земле. Это раз. Попал в тело какого-то молодого, судя по рукам, парня. На постоянку или временно и на каких условиях — пока не известно. Тишина, как на погосте. Захотелось услышать свой новый голос, и не шепот, а громкий, и просто высказаться обо всем происходящем.
— Черт, вот же пекло невыносимое, — вроде ничего так. Звучит не слишком пискляво и даже мужественно.
Что характерно, несмотря на жару и полное отсутствие лучшего друга молодежи — тени, организм держался и даже несильно упрел. Никак не сказать, что прямо истекал от пота. А на солнце, между тем, точно за плюс сорок, если не больше. Ветерок еле ощутимый и к тому же горячий. От него только жарче. Жестяная фляжка на поясе оказалась пробита, вся жидкость из нее вытекла. Можно спуститься вниз и поискать питьевой воды, а не то недолго и получить солнечный удар или погибнуть от обезвоживания, каким бы стойким к перегреву он не оказался.
Недалеко впереди яркой дорожкой
