— Михайла, как коням корм зададите, подойди — переговорить надо.
— А голова опять не опухнет?
— Я те дам, поганец, сам у меня сейчас опухнешь! Меркуха, есть чем огонь развести? Э, да разве это кресало? Слезы одни! Аня, дай ему свое. Да не трогай ты котел, тяжелый же! Кузька, ты как сани поставил? Я тебя самого сейчас так поставлю! Глаза-то есть? Эй, вы что, ночевать здесь собираетесь? А на хрена нам тогда столько дров? Ну да, ты их еще обратно в лес отнеси! Положи, другим пригодятся, не одни мы на дороге… Кузька, да что ж ты творишь? Левее бери, левее… Едрена-матрена, сильно ушибся? Ну разве ж можно так? Да не реви, что ты как девчонка? Конечно, больно — оглоблей в морду, как глаз-то не вышиб? А не дергай за повод, лошадь — скотина бессловесная, но свое разумение имеет. Ну ничего, до свадьбы… Аня, не тот мешок! Гречка в другом. Андрюха, да помоги ты ей, мешки-то тяжелые. И сало не забудьте! Тебе чего, Михайла?
— Сам же звал.
— Ага, пока каша дойдет, расскажи-ка мне, как ты десятком командовать собираешься? Или не думал еще?
— Вот и нет! Всю дорогу только об этом и думал.
— Ой, врешь!
— А проверь.
— Кхе! Ну и что же надумал?
— Показать?
— А есть чего показывать?
— Есть.
— Ну давай.
— Демка! — позвал брата Мишка. — Подойди сюда!
— Чего, Минь?
— Так, Демьян, приказом старшины Младшей стражи и с благословения княжьего сотника Корнея Агеича, ты, Демьян, с сего дня назначаешься десятником первого десятка Младшей стражи.
— А чего это — я?
— Приказы не обсуждаются, а выполняются! Отвечать надо: «Слушаюсь!» Повтори!
— Слушаюсь.
— Тогда принимай командование!
— Это… А как?
— «Слушаюсь» забыл!
— Слушаюсь, а как командовать-то?
— Кузька твой брат?
— Ага.
— А кто из вас старше?
— Мы одинаковые… это… в один день родились.
— Но Кузька невезучий: то нож в ногу воткнет, то с доски сверзится, то с коня…
— Ага, он еще в кузне…
— Не перебивать старшину!
— Это самое… Слушаюсь!
— О! Понял службу, молодец! — ободрил новоиспеченного десятника Мишка. — Так вот, Кузька — невезучий, и тебе приходится за ним присматривать, как будто ты старший. Так?
— Ага, так.
— Вот и за ратниками своего десятка будешь присматривать, как будто ты для них старший брат. Учить, помогать, защищать, а если надо, наказывать. Понял?
— Понял, а как командовать-то?
Несмотря на Мишкины старания, Демка продолжал оставаться в недоумении. Дед не преминул «подсыпать соль на рану»:
— Кхе!
— Погоди, деда, Демьян парень умный, сейчас все поймет, — Мишка снова принялся за объяснения: — Ты слышал, как сотник Корней сейчас командовал?
— Ага, а Кузька все равно всю морду… — злорадно подхватил Демка и, тут же осекшись, испуганно глянул на деда.
— Потому я тебя, а не его, десятником и назначаю — невезучий, — воспользовался подвернувшимся примером Мишка. — Как ты думаешь, мы сами на дневку становиться умеем?
— А как же!
— Тогда зачем же Корней Агеич командовал?
— А… это… Не знаю, — Демка напрягся и выдал результат напряженной работы мысли: — Он всегда так!
— Ну вот смотри, — продолжал гнуть свое Мишка, — дрова все заготавливать умеют?
— А чего тут уметь-то? Взял топор…
— А коням корм задавать?
— Конечно.
— А воду из полыньи набирать, костер разводить и все остальное?
— Так сколько раз уже…
— Вот: все всё умеют. А если все всё разом возьмутся делать, порядок будет?
— Не-а, договориться надо: кто чего делает…
— И сколько времени на договоры уйдет? А кто-то еще скажет: «Не хочу это делать, хочу то». Теперь понял?
— Ага, от командования порядок и быстрота! — Демка добрался наконец до вывода, к которому подталкивал его старший брат.
— Ну вот, деда, я же говорил: умный парень! — изобразил Мишка энтузиазм. — Все понял. Теперь дальше. Ты заметил, что на каждое дело Корней Агеич старшего поставил? Дрова заготавливать — Меркурия, сани в круг ставить и лошадей кормить — меня…
— Тебя он не назначал! — тут же уел брата Демка.
— Но я же первыми санями правил, а вы за мной следовали. Он меня просто не сейчас, а раньше назначил, когда на первые сани посадил. Понятно?
— Ага, а тетю Аню назначил главной кашеварить, а Андрея ей в помощь дал!
— Все правильно. Так и ты делай. Ты десятник, но не все же дела целым десятком делаются. Иногда народу меньше надо. Поэтому нужны… старшие стрелки.
— Кто?
— Командиры пятерок. Назначай их сам, но я советую Ростислава и Петра. Если, конечно, Корней Агеич не против.
— Кхе! Не против, — деду Мишкино представление, кажется, начинало нравиться.
— Ну вот. Назначаешь старших стрелков, и все команды — через них, чтобы тебе к каждому ратнику каждый раз самому не обращаться. С него и спрос, если кто-то из его пятерки что-то не так сделает. Вот Корней Агеич мне сейчас попенял за то, что за Кузькой не уследил.
— Кхе!.. Попенял, — подтвердил Мишкино вранье дед.
— Прямо сейчас назначай старших стрелков, как я тебя назначил. Расскажешь им то, что я тебе сейчас рассказал, распределишь остальных: кого к Петру, кого к Ростиславу. Кстати, сам как думаешь: кого к кому?
— Э-э… Сейчас… — Демка поскреб в затылке. — Не получается поровну! В одной пятерке выходит трое, а в другой четверо.
— А ты подумай, как сделать так, чтобы пятерки по силам примерно равны были.
— Тогда Меркуху надо в меньшую — он постарше и поздоровее. И Кузьку туда же, Роська с ним сладит, а Петруха нет. А остальных — к Петрухе. Только… это… Кузька обидится — меня десятником поставили, а его даже старшим стрелком не назначили.
— Пришлешь его ко мне, я объясню. А Петра с Ростиславом пришлешь к сотнику — представиться.
— Это как?
— Запоминай: «Господин сотник, дозволь представиться: старший стрелок первого десятка Младшей стражи Петр» или Ростислав. Запомнил?
— Запомнил. А зачем — господин?
— Для уважения. И насчет слова «слушаюсь» объясни.
— Ага… То есть слушаюсь!
— Совсем хорошо! После обеда скажешь старшим стрелкам, чтобы распределили людей по саням — править посменно. Первой пятерке — первые трое саней, остальные — второй.
— А которая пятерка первая? — въедливость Демки уже начала доставать, но приходилось терпеть.
— Сам решишь. Когда будешь об этом говорить старшим стрелкам, то что еще сказать надо?
— Не знаю…
— Одежонка-то у ребят…
— Ага! — сообразил Демка. — У нас же тюк с одеждой там был. И сапоги.
