Утки испуганно взлетали, но покружившись над озером снова возвращались на воду, чтобы продолжить прерванную кормежку.
Хейс опустил бинокль и поправил на плече старый «АК-формат». Диких коз нигде видно не было, а это означало, что их придется искать. Что ж, это даже лучше. Нет ничего приятнее, чем прогуляться по расцветающему лесу. Тем более, что после ухода саранчи, это была первая охота.
Хейс шел по заросшим тропам и вдыхал пряные ароматы, струящиеся со всех сторон. Он размышлял о том, что сегодня на обед у него будет жареная козлятина, а завтра он поставит сетку на тритонов. И, пожалуй, пора побриться — холодные времена уже прошли.
Охотник шел легкой пружинистой походкой, отличающей людей, привыкших долго ходить по лесу. Ему было пятьдесят четыре года, но он не жаловался на здоровье, а седина только-только намечалась на его висках.
Хейс Тернер получал от прогулки истинное наслаждение, однако это не мешало ему видеть и слышать все, что происходило вокруг. Хейс умел чувствовать лес, настраиваться на его нервные струны и понимать, что происходило за десятки километров.
Вот пронеслась стайка синиц, возможно напуганных коршуном, а вот, тяжело перелетая с ветки на ветку, проследовал тяжелый желудевник. Это птица-богатырь и ему не страшен коршун.
Тернер остановился и прислушался. Какой-то, пока, неясный источник, беспокойства, быстро двигался с запада.
Сейчас он был еще далеко, но… Хейс снял с плеча автомат и побежал на свой запасной наблюдательный пункт, устроенный на ближайшем холме.
Долгое сидение дома, во время сезона Саранчи, давало о себе знать и на вершину холма, Хейс прибежал изрядно промокшим от пота. Он сделал несколько дыхательных упражнений и повалился на, установленную под навесом, лавку.
— Слишком много жирной солонины, Хейс… — Определил свое состояние Тернер и неодобрительно покачал головой. Потом поднял бинокль и навел его на опушку леса. Тот, кого обгонял Тернер должен был появиться с минуты на минуту.
Наконец, он выбежал. Это оказался худой, заросший человек, в сильно изорванной одежде. Буквально, наступая ему на пятки, мчались несколько дикарей.
— На открытом месте, они тебя сделают, парень… — Прокомментировал Хейс, не отрываясь от бинокля.
Словно услышав его слова, беглец прыгнул за дерево и обежав кусты, первым напал на авангард «канино».
— Толково… — Улыбнулся Хейс. Он видел, как пользуясь густыми зарослями перелесника, незнакомец вел равный бой с пятью дикарями. Конечно, долго ему не протянуть, но его действия Тернер одобрял. Можно было, помочь бедняге, однако патроны для автомата были на вес золота, к тому же Хейс не любил компанию. Охотник должен жить один.
Будто совсем потеряв интерес к, происходящему на опушке леса, бою, Тернер направил бинокль в другую сторону.
Там где начинались болота, уже отрос камыш, а это означало, что водяные курочки начнут вить свои гнезда. Их яйца были очень вкусными. Хейс мог съедать их целыми десятками. От воспоминаний о еде, в животе Тернера заурчало.
Он снова перевел бинокль на опушку леса, ожидая увидеть растерзанный труп беглеца, однако, среди убитых его не было. А где же он?..
Хейс повел биноклем и обнаружил бродягу в ста метрах от опушки. Тот еле брел наискосок от леса, с трудом переставляя ноги. Правая рука бойца, висела плетью вдоль тела, а левой он сжимал окровавленное мачете. До него было не более трехсот метров.
— Молодец, — похвалил его охотник, — пусть себе идет, куда хочет…
Неясный звук со стороны леса привлек его внимание и снова наведя бинокль на опушку, Тернер заметил «канино». Их было больше тридцати человек и, вырвавшись из леса, они стремительно помчались за раненым бродягой. Хейс видел, как тот повернулся к мчавшимся на него дикарям, и шире расставив ноги, приготовился подороже продать свою жизнь.
Тернер кивнул головой. Он был уверен, что парень успеет прихватить с собой еще пару «канино».
— Эй, ребята, это же нечестно… — Возмутился Хейс. Он видел, что подбежавшие дикари остановились неподалеку от неподвижно стоящей жертвы и начали растягивать луки.
— Но ведь патроны же, на вес золота… — Простонал Хейс Тернер, поднимая автомат. — Надеюсь, остальные разбегутся сами…
Один за другим раздались три выстрела и лучники упали на землю, выронив свои луки. Однако массового бегства, на которое рассчитывал Тернер, не произошло. Беглец, поняв, что на холме его ждет спасение, помчался к нему, что было сил. А вслед за ним, завывая и подпрыгивая, понеслась вся масса «канино».
— Невероятно, — покачал головой Хейс, — всякий стыд потеряли… Не иначе, как нового колдуна выбрали…
И сплюнув под ноги, Тернер снова поднял автомат. В рожке оставалось семнадцать патрон и Хейс старательно выбирал цели, отдавая предпочтение лучникам и, просто, здоровым парням.
Когда магазин был пуст, вдвое сокращенный отряд «канино» продолжал гнать раненного беглеца на вершину холма. Хейс грустно посмотрел на бегущих, уже в какой нибудь сотне метров, дикарей, и выдернув из навеса кусок титановой трубы, пошел навстречу «канино».
Тернер дрался зло и жестоко, он был недоволен тем, что за какие-то два три месяца холодного сезона, «канино» забыли его уроки. Он бил налево и направо, словно мельница, перемалывая тела врагов. А уставший беглец, видя как управляется его заступник, отошел в сторону и присел на траву.
— Омара!!! — Неожиданно завопил один из дикарей указывая на Хейса.
— Омара!!! — Повторили остальные дикари и, побросав оружие побежали прочь.
— То-то же, сукины дети, признали… — Криво улыбнулся Тернер, даже не пытаясь преследовать отступающих «канино».
— Я всегда знал, что ты именно такой, Хейс Тернер… — Хрипло произнес спасенный. — Спасибо, тебе — я твой должник…
— Оставь благодарности при себе, парень. Я вовсе не собирался тебя спасать. — Тернер вытер трубу у длинные волосы одного из поверженных дикарей и посмотрел на солнце.
— Ладно, если хочешь чего нибудь пожрать — пошли со мной… — И больше не обращая на спасенного внимания, Хейс пошел под навес. Там он вернул на место трубу и, подобрав автомат, дивнулся в сторону дома.
Еле поспевая за Тернером, шел его незваный гость.
— Откуда тебе известно мое имя, парень? — Не останавливаясь, бросил через плечо Хейс.
— Как же мне не знать, я на Габоне уже двадцать лет… — Придерживая раненую руку и морщась от быстрой ходьбы, ответил гость.
— Двадцать лет, говоришь?.. — Хейс бросил на гостя короткий взгляд. — Да, я тебя тоже знаю. Ты Джон Саймон, так?..
