— А как же! — Закивал я.
— И чем же ты его проверял? — Недоверчиво поинтересовался кладовщик. Ну, это просто…
Я выудил из кармана небольшую металлическую пластинку с двумя резиновыми «усиками», один из которых присобачил к штуцеру. Стрелка дёрнулась, а глаза кладовщика поползли на лоб.
— Это что? — Ну, не объяснять же ему, что прежний кладовщик сам проверял работоспособность притащенных нами деталей и приборов, в том числе и манометров, а поскольку я не доверяю новому «контрагенту», то сварганил эту вот игрушку за полчаса, буквально на коленке.
— Это нам Риткин отец сделал, специально, чтобы мы хлам не таскали. Инженер он… был… — Я натурально всхлипнул… а кладовщик неожиданно отвёл глаза. Однако…
— Понятно. Хорошее дело ты придумал, малыш. — Чуть помолчав, заговорил мой собеседник и, пожевав губами, тряхнул головой. — Но не могу я тебе по полгривны за них платить. Дорого, не позволят мне столько из кассы потратить…
Ну да, как же, из кассы, ага! Так я и поверил…
— А как же быть? — Я уселся на стул. — У меня же… мне же надо…
— Погоди — погоди, малец. — Засуетился кладовщик, явно почуяв приближающийся слезоразлив. — Давай, я заберу у тебя эти вот приборчики… по… по марке за штуку? Это хорошая цена, соглашайся! У тебя здесь раз, два, три… пять… двенадцать… ага, двадцать манометров. Это двадцать марок. У нас рабочие на верфи, столько за неделю зарабатывают. Ну?
— Правда?
— Конечно. — Кладовщик, как ему казалось, незаметно вздохнул, а я посмотрел на кучу приборов на столе, помялся и неуверенно кивнул. Мой собеседник тут же усмехнулся и, выудив из кармана портмоне, брякнул на стол две монеты по десять марок. — Держи! Заработал. Найдёшь ещё что‑нибудь интересное, тащи. О цене договоримся.
— А вы не могли бы меня с охраной познакомить, а то с рюкзаком через дыру в заборе продираться неудобно. — Прибрав монеты, спросил я, уже стоя на пороге. Кладовщик хмыкнул.
— Так вот как ты сюда попал… Ладно, скажем, что ты сын моей знакомой. Как мамку зовут?
— Гелла с Цветочной. Её там все знают! — Похвастался я. Есть, есть такая Гелла. И сын у неё есть моего возраста. Такой же светловолосый и худощавый… нас частенько путали в школе.
— А, слышал о такой. — Усмехнулся кладовщик. Ещё бы, кто ж не слышал о теперь уже бывшей бандерше первого борделя Меллинга? — А ты, значит, её сын?
— Влад. — Кивнул я.
— Ну ладно, Влад… меня можешь звать дядькой Кристианом. — Кладовщик поднялся с кресла и потопал к выходу. — Идём, с охраной познакомлю. Так… в следующий раз, моя смена в среду… Понял?
— Понял. Приду в среду… — Кивнул я.
— Молодец. Иначе охрана не пропустит… и вот ещё что… — Кристиан притормозил и внимательно взглянул мне в глаза. — Сейчас подойдём к охранникам, потом проводишь их человека к той дыре в заборе, чтоб её заделали?
— Конечно. — Я довольно кивнул. — Порядок быть должен… да и… конкуренты мне не нужны.
В ответ Кристиан расхохотался.
— Хитёр!
Но долго с кладовщиком мы не проработали. Через три месяца, вернувшуюся к «работе телом», Геллу прирезал бухой клиент, а её сын вообще куда‑то слинял… Ну и зачем мне были лишние вопросы? Да, собственно говоря, к тому моменту появились и другие варианты. Не прошло и двух месяцев с начала нашего сотрудничества, как в городе заработала скупка, и одним из первых скупщиков, к моему удивлению, стал Край. Ему я и стал сдавать хабар со свалки.
Честно говоря, когда я узнал о том, что в городе скупают хлам со свалки, то сначала грешил на жадность Кристиана, но чуть позже понял, что такие объёмы кладовщику не потянуть. Да и тот факт, что разрешение на эту деятельность спущено из администрации верфи, тоже не укладывался в мои представления о возможностях Кристиана. Выходит, администрация прочухала возможность экономии и левого заработка. А что, учитывая размеры свалки, тут ещё свинчивать и свинчивать… лет на десять труда, без выходных и отпусков.
Одно плохо. На свалку потянулся мутный народ. Много. Нет, поначалу, если кто и лез, то со знанием дела, в основном всё те же старожилы, знающие с какой стороны браться за гаечный ключ. Но количество отребья, сбежавшего в стёртый со всех карт город, росло, и не все они находили своё место под солнцем в Меллинге. Вот и поползли неудачники на «китовое кладбище». А кое — кого туда и вовсе пинками загонять начали. Ну, то есть, если в Меллинг бежали от проблем с законом в Германии или Венде, то на свалку драпали те, кто не ужился с городскими бандами или… администрацией верфи. Этакие двойные изгои. Вот тогда я и понял, что одними ежедневными тренировками мне не обойтись, а ножа на поясе откровенно мало. Револьвер? Не смешите мои тапочки! Эту дуру и взрослому‑то удержать при выстреле не всегда удаётся, а уж двенадцатилетке… Нет, у меня, конечно, есть Воздух, и учитывая отсутствие среди здешних жителей адептов стихий, это большое преимущество, даже с моими невеликими силами. Но… мало этого, откровенно мало. И я придумал. Зачем мне порох? Зачем эти тяжёлые, вырывающиеся из рук громыхалки, если есть руны и свалка с тысячами километров труб разного диаметра и назначения? Ну а уж отлить пули, и вовсе не проблема…
Но, на этом мой пыл не угас, и я решил обезопасить не только себя, но и свой дом. Вот где фантазия развернулась на полную. Сил и времени угрохал немеряно, но результат того стоил, честное слово. Не завидую я идиоту, что рискнёт прийти ко мне в гости без приглашения. Ха.
Глава 4. Выходные трюмной крысы
Только спустя год после налёта пиратов, Край допёр, что я всё это время водил его за нос. Ух и разозлился он на меня… Но, ничего, отошёл и даже согласился, что результат себя оправдал. Позже…
— Ты пойми, дядька Край, — говорил я, уже сидя за столом в его доме и морщась от боли в боку, там, где его распорол нож очередной «трюмной крысы», обнаружившей мой «курьер» в самой глубине «китового кладбища». — Ну вот, остался бы я с тобой. Долго бы прожил? Гарнизонных помнишь? Сколько ты у них на «губе» просидел? Больше месяца. А меня куда бы дели? Пинком под зад и на улицу, это в лучшем случае. А в худшем, пристрелили бы, вон, как Рона с Верхней, чтоб под ногами не путался. Скажешь, нет?
— Хм… — Край нахмурился, но нехотя кивнул.
— Вот — вот. Уезжать? Это сейчас я не боюсь ни чёрта ни бога, ни адской сковородки, а тогда… с отцовыми деньгами доехал бы до первого же полустанка, получил бы в лоб от любого хмыря и всё. Да и куда мне ехать‑то, сам посуди? Ни родни, ни кола ни двора.
— А здесь?
— А здесь, вот он я. Сижу перед тобой. Живой, сытый, одетый — обутый. — Усмехнулся я, притопнув по полу тяжёлым ботинком, и тут же скривился от пронзившей бок боли.
