– Проклятье! – выругался гигант. – Хозяин лишил меня такого развлечения. Я бы сначала сломал ублюдку пальцы, затем кисти, потом очередь дошла бы до ног. Целая ночь наслаждения…
– Ты больной психопат, – заметил Ник. – Когда-нибудь, Эдвин, тебя упекут либо в тюрьму, либо на каторгу.
– Что не нравятся мои садистские наклонности? – расхохотался Дарнели.
– Иди к дьяволу, – сказал штурмовик, кивая головой подчиненным на пленника.
Солдаты взяли невольника подмышки и поволокли к дальнему зданию. Возле двери конвоиры сняли с Андрея форму пилота. Через несколько минут обнаженного пленника толкнули в темное помещение. Сзади лязгнул тяжелый засов. Юноша вернулся в то самое сооружение, в которое его привезли после аукциона четыре с половиной месяца назад. Превратности судьбы.
Волков прошел к стене и медленно опустился на землю. Состояние было кошмарным. Ныла и стонала каждая клетка организма. Слишком много испытаний выпало на долю подростка за последние сутки. Пожалуй, он напрасно сел за штурвал летательного аппарата. Подвела самоуверенность. Одно дело теоретические знания, и совсем другое практические кавыки. А ведь Астин предупреждал. Но кто и когда слушает наставников? Люди учатся исключительно на собственных ошибках.
Спустя час охранник принес заключенному миску баланды и кружку воды. Андрей залпом осушил емкость и принялся за еду. Шансов на спасение нет, но восстановить силы все же надо. Утолив голод и жажду, юноша лег спать. Ничего иного Волкову и не оставалось. Какой смысл мучить себя философскими размышлениями о бренности бытия. В этом возрасте смерть не кажется страшной. Усталость быстро свалила мальчишку. Тревоги и невзгоды сразу забылись.
Металлическая дверь противно скрипнула. Яркий свет Сириуса загородила гигантская фигура надзирателя.
Андрей проснулся, протер глаза, неторопливо поднялся. Бояться юноше уже нечего.
– В самообладании тебе не откажешь, щенок, – с восхищением произнес Эдвин.
– Пора идти? – спокойно спросил Волков, бесцеремонно опорожняясь в угол.
– Нет, все-таки жаль, что я тебе ничего не сломал, – вымолвил Дарнели.
– Думаю, ты с лихвой отыграешься на оставшихся рабах, – заметил подросток.
– А, может, плюнуть на приказ хозяина и вырвать твой поганый язык? – проговорил надзиратель.
– Кишка тонка, – презрительно сказал Андрей. – Кто еще возьмет на службу тупого изверга.
– Пытаешься спровоцировать меня, – рассмеялся Эдвин. – Напрасно. Я умею ждать. Через полтора часа тебя повесят на столбе. Вот тогда мы повеселимся от души. Только представь, птица садится на обожженное Сириусом плечо и безжалостно раздирает клювом живую плоть. Кровь течет по коже, и стервятники набрасываются на добычу. Но самый лакомый кусок – это глаза…
– Лечиться не пробовал? – язвительно поинтересовался землянин. – Иногда помогает.
Терпение у Дарнели оказалось не беспредельным. Аланец подскочил к пленнику и толкнул юношу на стену. Выставить руки Волков не успел и врезался в каменную преграду лицом.
На мгновение подросток потерял сознание. Когда очнулся, то почувствовал, что разбит нос и верхняя губа.
– Есть еще желание пошутить? – произнес надзиратель, склоняясь к Андрею.
– Почему бы и нет, – иронично вымолвил юноша. – У тебя уродливая мерзкая рожа.
– Упрямый стервец, – проговорил Дарнели и сильно ударил невольника ногой в пах.
Волков скорчился от боли и громко закричал. В здание вбежали три штурмовика.
– Черт подери, Эдвин, – раздраженно воскликнул Элисон. – Угомонись. Мектон будет в ярости.
– Ладно, ладно, – сказал надзиратель, пятясь к двери. – Немного погорячился. Разбирайтесь с ублюдком сами.
Дарнели покинул барак, а солдаты обступили лежащего на земле подростка. После короткой паузы Ник произнес:
– Лейн принеси антисептик, воду и тряпки. И побольше. Надо привести парня в порядок.
Темноволосый конвоир молниеносно бросился к выходу. Немного отдышавшись, Андрей сел на корточки. Нижняя часть живота буквально горела. С подбородка на колени закапала кровь.
– Не трогай лицо руками, – вымолвил Элисон, когда юноша потянулся к носу.
Спорить со штурмовиком Волков не рискнул. Через десять минут вернулся Лейн. Аланцы аккуратно обработали раны пленника и тщательно стерли кровавые следы.
– Паршиво, – покачал головой Майк. – Губа рассечена и распухла. Примочки не помогут.
– Это не наши проблемы, – проговорил Ник. – Если хозяин спросит, откуда повреждения, я ничего скрывать не буду. Пора мерзавцу научиться отвечать за свои поступки. Дарнели совсем обнаглел.
– Тебе виднее, – пожал плечами подчиненный. – Но лично я не стал бы связываться с Эдвином.
Подросток только сейчас заметил, что конвоиры без бластеров и лазерных карабинов. Печальный опыт Норквила не прошел даром. Штурмовики отчетливо осознавали, что при определенных обстоятельствах рабы могут запросто завладеть оружием. И тогда избежать жертв не удастся. Несмотря на далеко не выдающиеся кондиции Андрея, его отнесли к категории особо опасных преступников.
– Пей, – сказал Элисон, ставя перед юношей большую флягу. – Это твоя последняя вода.
– Зачем? – произнес Волков. – Чтобы дольше мучаться на столбе? Уж лучше сдохнуть побыстрее.
– В твоих словах есть логика, – вымолвил Ник. – Но я бы все же поборолся. Удача благоволит смельчакам.
Без сомнения аланец испытывал симпатию к подростку. Однако работа, есть работа. Солдаты оставили невольника одного и плотно заперли дверь. В помещении вновь воцарилась темнота. Лучи Сириуса не пробивались внутрь. Андрей подполз к фляге и жадно припал к горловине. Нет, умирать он не хотел. Живительная влага текла по губам, по подбородку, по груди.
Спустя час пленника вывели из здания. Предварительно конвоиры привязали к запястьям юноши прочные веревки. Маленькая группа медленно двигалась на север. Изредка штурмовики подталкивали Волкова в спину. Лагерь рабов совершенно пуст. Вокруг ни души. Удивительная, неестественная, звенящая тишина. Ни криков, ни ругательств, ни топота шагов.
Но вот отряд миновал бараки, и подросток увидел место казни. Мектон превратил страшную процедуру в настоящее шоу. Возле трех столбов ровными рядами застыли невольники. Слева расположились женщины, справа – мужчины. Сначала выстроены белые, затем синие и в самом конце серые. Андрей без труда различал знакомые лица. В глазах людей боль, горечь и сострадание. Любой из них может когда-нибудь оказаться в положении землянина.
Перед пленниками, помахивая электрическими хлыстами, нервно прохаживались надзиратели. Солдаты с карабинами наперевес охраняли общий периметр. В центре, широко расставив ноги и периодически поглядывая на часы, стоит Дарнели. Все с нетерпением ждут хозяина. Конвой замер в пяти метрах от Эдвина.
