— Ох, как идет…
— Да я б ей… — завороженно смотрел на девушку Юра.
— Ну, ты бы с ней… А дальше что? — охладил его пыл замкомэска. — Запомни, Юрка, поведешься на такую, а потом она из тебя все жилы вытянет и кровь выпьет.
— Во-во… — подтвердил Олег.
— Нет, но посмотрите, как идет, словно ласточка…
— Ага, скорее гарпия…
Девушка подошла к летчикам. Ближе она оказалась еще сексуальнее, и форма капитана медслужбы только подчеркивала ее ухоженную фигуру. Но голубые глаза смотрели на летчиков холодно, а вежливая улыбка была строго дозирована.
«Точно, гарпия. Молодая, знающая себе цену и жаждущая свежей крови», — подумал Олег.
— Разрешите представиться, капитан медицинской службы Марина Миронова, — щелкнула каблучками изящных, явно не форменных полусапожек.
— Здравия желаю, — представился замкомэска майор Чернов. Потом представил остальных летчиков.
— Очень приятно, в ближайшие дни мы с вами будем видеться очень часто, — улыбнулась она. — Меня направили в вашу часть для проверки психологического состояния личного состава.
Летчики переглянулись — вот тебе и «первая ласточка». Но это было только началом. Из подъехавшего следом «уазика» выскочил солдат.
— Замкомэска и командиров звеньев вызывают в штаб. Срочно.
* * *В штабе командир полка огорошил летчиков еще одной новостью.
— Позвольте представить — полковник Тарас Плющ, инспектор по летным кадрам. В рамках подготовки к предстоящим учениям он намерен провести у нас в части инспекцию.
— Панове офіцри, будемо знайомі. Bci, хто бере участь у вченнях, мають піатвердити свій професійний piвень.[5]— Полковник Плющ изъяснялся исключительно «державною мовою», но делал это несколько коряво. И вообще, по манере поведения он, скорее, напоминал прапорщика, а не офицера. Собственно, так оно было.
До распада Союза и развала армии он заведовал складом материально-технического имущества на аэродроме Васильков. В новых Вооруженных силах «независимой» Украины ощущался острый дефицит командного состава. Несмотря на обещанные высокие звания и золотые горы для тех, кто примет украинскую присягу, многие офицеры увольнялись в запас. Для настоящих офицеров присяга одна на всю жизнь. Поэтому на командные должности брали всех, присваивая на одно-два звания выше.
Так получилось и с новоиспеченным «офицером» Тарасом Плющом. Пару месяцев после присвоения ему звания старшего лейтенанта он пытался пройти летную практику в Чугуеве. Но с этим дело не заладилось. Плющ кое-как освоил полеты по кругу с инструктором на учебно-тренировочной «спарке» L-39. Но в первом своем самостоятельном вылете он после взлета умудрился перевести двигатель на режим малого газа, вместо того чтобы убрать закрылки. Бедная «Элка» пропахала носом борозду возле взлетной полосы. Мозг прапорщика получил сотрясение, хотя чего там было сотрясать… На этом блестящая летная карьера нового офицера Воздушных сил Украины была завершена. Но в этом «государстве кривых зеркал» профессиональный рост, к сожалению, зависел не от профессионализма, а от способности целовать под хвост таких же посредственностей, стоящих на несколько ступенек выше в общей иерархии лжи и тупости.
Тарас Плющ исправно подносил «презенты» начальству, составлял оптимистичные доклады о сокращении парка авиатехники и летного состава, приторговывал квартирами из летных городков и имуществом из воинских частей. И исправно получал новые погоны и соответствующее материальное довольствие, дослужившись до должности летного инспектора.
— Первым в инспекционный полет отправится командир звена капитан Щербина.
После официальной части командир части лично вызвал Олега к себе в кабинет.
— Геннадий Викторович, что случилось? Почему нам назначают новые проверки, ведь кандидатов для участия в учениях и так отбирали тщательно?
— Олег, я и сам всего не знаю, — полковник Михайлов ценил Щербину за его летные и человеческие качества и был с ним откровенен. — Я недавно был в Киеве, там вообще все с ума посходили, политики грызутся за власть, военные тоже пытаются отхватить кусок пожирнее. Об одном тебя прошу, Олег: обойдись в этом вылете без обычных твоих фортелей. Я сам ненавижу таких лизоблюдов, как этот «подпол», но нужно все это перетерпеть. И доведи до своих подчиненных, они у тебя парни молодые, горячие.
— Товарищ командир, не переживайте, я вас не подведу.
* * *Полет с проверяющим — как в парк с тещей сходить: сплошные аттракционы и никакого удовольствия. Примерно такие чувства испытывал Олег, пилотируя Су-27УБ с полковником Плющом в задней кабине. За их полетом наблюдал комполка, и Щербина намеревался сдержать обещание.
Управлял самолетом он очень плавно, избегая резких маневров и больших перегрузок, благо истребитель был так же прост в управлении на малых скоростях, как и на других режимах полета.
— Ну что же вы, пан капитан, словно с барышней танцуете, покажите, будь ласка, настоящий пилотаж, — не унимался инспектор.
— Пан подполковник, согласно инструкциям и во избежание летных происшествий существенно ограничен пилотаж с максимальными перегрузками. Виноват, пан полковник.
— И как же вы, пане капитан, собираетесь защищать суверенное небо Украины?
Олег скосил взгляд на красный рычаг принудительного катапультирования из второй кабины. Больше всего на свете ему сейчас хотелось выбросить эту лживую, лицемерную суку из задней кабины. Вот мразь! Была б его воля, и Щербина припомнил бы ему и Скнилов, и отсутствие топлива, и бардак в армии из-за таких вот «Плющей».
Но пан «подпол» услышал в наушниках летного шлема только то, что должен был слышать:
— Украина — мирная держава, и мы полностью полагаемся на сочувствие мирового сообщества, пане инспектор.
«На обиженных воду возят, а еще на них балконы падают, и еще с ними злые дядьки творят мерзкие вещи. А считаются только с сильными, а не страдающими комплексами национального иждивенчества», — подумал Олег.
— Да, вы абсолютно правы, капитан. Заходите на посадку.
— Есть. Ручей, я — 801-й, на четвертом, шасси выпустил. Посадка?
— Восемьсот первому посадку разрешаю.
На аэродромной стоянке их уже ждал комполка.
— Ну, как слетали?
— Хорошо слетали, товарищ полковник, — ответил инспектор. — У вас, пане полковнику, очень хорошие летчики. Правда, несколько зажатые и чересчур полагающиеся на инструкции. Надо бы вам в них инициативу воспитывать.
