– Вадим, у меня к тебе есть вопрос: ты пришел просто проведать Василия? Или на имя Тимофея поступил новый заказ?
* * *
Глюк злился на медлительность Алексея – тот шел по туннелтуннелю впервые и чувствовал себя неуверенно, все время оглядывался назад и держался около стены. Это как раз было разумно, потому что ходить по шпалам без привычки трудновато.
– Быстрее! Это вообще туннели труднопроходимые, намучаемся еще перед Шоссе Энтузиастов и Авиамоторной. А ты уже тут тормозишь!
– Отвяжись! Посмотрел бы я на тебя в лесу… Небось сразу нырнул за спину вашего доблестного командира – и хрен выгонишь оттуда.
Примерно так оно и было. Поэтому упрекать Алексея в трусости Глюк не спешил, но подгонять не переставал.
Заказ действительно был… Да такой, от которого не отказываются, – королевский. В смысле, от Короля – смотрящего с Китай-города. Но и «объект» непростой, окруженный телохранителями, и подобраться к нему задача не из легких. У смотрящего всегда под рукой десяток своих бойцов, а светить их лишний раз в чисто деловых разборках Король не пожелал, предпочел отсыпать бабла наемнику. Тем более, наемнику с репутацией, каковым и являлся для многих Тимофей. Глюк снова оглянулся. Нервно скачущий луч фонаря позади и тихий мат часто спотыкавшегося в темноте Алексея не производили серьезного впечатления. И этот парень Ваську замочил! Позорище… Ваське, а не ему.
Патронов пообещали очень много! А Король слово держит, платеж зажимать не будет. Лишь бы выполнено было чисто и без шума. Алексей в одном прав: начинать в этом бизнесе с нуля – только зря стараться. На имя будешь работать дольше, чем сможешь прожить. Если использовать уже раскрученный бренд (слышал он и такое слово) с Тимофеем, то прибыль будет больше. К тому же Васька платил посреднику пять процентов, а вот Алексей согласился на пятьдесят. С ходу согласился, Глюк чуть по стенке не сполз от изумления. Ведь он даже цифры еще не успел назвать. Теперь за эти будущие невероятные барыши приходилось терпеть за спиной еле бредущее недоразумение. Киллер, называется! Но, немного отсидевшись на Новогиреево, следующий туннель напарник прошел уже пошустрее. Напарник… А как еще сказать, если прибыль пополам?
Не только туннели для Алексея были невиданным явлением, станции тоже сильно удивили. Первая, Новокосино, казалась довольно просторной, людей на самой окраине, на отшибе, поселилось немного. Он знал, что жизнь поддерживается откуда-то извне, думал об этом, но не представлял, что увидит за границами. Снова попавший в подземелье, Алексей сначала даже ощутил себя как дома, вот только изолированный бункер казался безопаснее. Обнаружить за пределами станции еще одну и еще… Непривычно, странно и вовсе не похоже на тот метрополитен, который он видел когда-то. Мир вообще стал намного больше, когда пришлось передвигаться по нему пешком. И от такого количества людей он успел отвыкнуть, много лет видя одни и те же лица изо дня в день. Алексея радовало это разнообразие, приспособиться к нему оказалось легче, нужно просто вспомнить… И не выдавать своих чувств по этому поводу, чтобы не выглядеть внушающим подозрения чужаком. А удивляло многое. Ведь даже торговля в бункере отсутствовала как явление, только с соседями, да еще сталкеры иногда обменивали принесенные из города вещи на что-то недостающее в собственном хозяйстве. Деревня Гадюкино, не иначе, по сравнению с тем, что Алексей увидел в городе. От восторгов по этому поводу уберег жизненный опыт: рожденный задолго до войны, он мог только отметить про себя налаженную систему сбыта товара и более-менее устоявшиеся цены на них.
– Ты еще Ганзу не видал! – угадал его мысли Глюк. – Вот где жить-то можно!
– Жить можно везде, смотря чего ты от этой жизни хочешь.
– Да тьфу на тебя. Ты вообще какой-то…
– Не затрудняйся подбирать эвфемизм! Я понял.
– Что подбирать? – переспросил Глюк, не разобрав поначалу.
– Слово, заменяющее «чокнутый», или как ты там хотел сказать, Вадим?
– Неважно. А патроны у тебя вообще есть?
– Немного, но есть. Кроме пайка, в Новокосино мне еще кое-что полагалось. Так что первое время у тебя просить не буду. Автомат есть, тоже ценность какую-то представляет.
– Автомат?! И ты молчишь?
– Думаю, что нигде не следует вопить на каждом углу, что у тебя оружие. Или здесь все-таки так принято?
– Хватит прикалываться… Мне-то мог сказать! – недовольный Глюк разглядывал рюкзак Алексея, пытаясь угадать модель автомата. Но предмет был надежно упакован. – Что у тебя там? АКСУ? И где взял?
– Ты опять хочешь всё знать? – Алексей так посмотрел на Глюка, что тот даже перестал прощупывать взглядом мешок. – Не со склада, к сожалению…
– Нет, ты точно… Эвфемизм какой-то. Есть автомат с патронами и руки не из жопы – с голоду не помрешь. Не у нас в Треугольнике.
– Вот и я так думаю, Вадим. Но в Новокосино мои руки для другого пригодились, я знал, что не пропаду.
– Работа твоя – западло для делового. Васька такой хренью никогда не занимался.
– Да я уж понял, что мне придется вместо этого Васьки… – Алексей задумался. Глюк, не полностью уверенный в напарнике, решил переспросить:
– Ты точно справишься?
– Вадим, нужно на твоем примере наглядно продемонстрировать, что человеческая жизнь для меня не священна? Или как тебя убедить?
Глюк предпочел промолчать. А пятьдесят процентов уже не казались такой громадной суммой, если над тобой при этом издеваются на каждом шагу.
К Площади Ильича Алексей едва дошел. Давящие низкие своды сами по себе были ему неприятны, ограничивая пространство, а опасность, еще и преувеличенная фантазией впечатлительного Глюка, не имела ничего общего с хищниками и ядовитыми растениями окрестностей бункера. Если этот страх еще можно было подавить в себе, напомнив о цели, и что вообще-то мужики не ссутся в темноте… То он ничего не мог поделать с тем, что подсознательно всё это время искал выход! А за одним туннелем следовал другой, станция сменялась блокпостом, и снова впереди появлялась зловонная бетонная труба.
Дело было не в клаустрофобии – жителю маленького убежища привычны ограниченные пространства, но Привратник, уже ощутивший власть это пространство открывать… Теперь он лишь обреченно плелся за своим проводником все глубже под землю, понимая, что выхода не будет. И эта безвыходность оседала на дне души безысходностью, радовало даже тихое бормотание идущего впереди Глюка.
– Всё, Лёха, дальше пути нет.
Глюк, неожиданно остановившись в какой-то одному ему известной точке, повернулся и осветил фонарем лицо напарника. Вместо вопросительного – а лучше бы и просительного в этой полной неизвестности – взгляда он наткнулся, как на стенку, на устало-раздраженный вид Алексея. Не склонный к мистификациям и эффектным выступлениям, тот просто стоял посреди туннеля, безмолвно и очень выразительно разглядывая сжатую в кулак правую руку. Луч фонаря мгновенно переместился в самый низ стены под тюбингом, тут же провалившись в черную дыру.
