– Сосна, – машинально поправил приятеля Большой. – Не надейся: он уже всем по секрету нашушукал. Только кто ж ему поверит?
* * *Почему от подростков всегда так плохо пахнет?
Ангелина опустила телефон и, морщась, поглядела на тусовку. Само собой, у Виталика не было друзей. Откуда им взяться, у эдакого балбеса? На тематическую «сталкерскую» вечеринку пришлось в приказном порядке созвать детей горничных, кухарок, водителей, садовников и прочей прислуги. Штат «лакеев» в загородном особняке господина Шимченко был приличным. Заявилась орава личинок, жадная на халяву, но не наученная еще брить подмышки и лобки, менять каждый день носки, регулярно чистить зубы и посещать стоматолога.
Она бы совсем с ними спятила, если бы не преданные люди. Антоха Большой всегда готов прийти на помощь, и спиногрыз с ним ладит.
Сама же Ангелина планировала улизнуть из этого бедлама, сославшись на недомогание, но, как назло, ее решили «кинуть».
«Зая, а ты опасная. Я не приеду».
Это был старинный дружок, симпатичный и умный научный сотрудник из Института. Ангелина полагала, что он не откажется от интрижки с замужней дамой. Но, похоже, на большее, чем виртуальный флирт, рассчитывать не приходилось. Как бы она не шифровалась, очкарик выяснил, кто ее муж. И, прозрев, поспешил спустить многообещающее общение на тормозах.
«Уехал с семьей в горы. Извини. С наступающим!»
А это – инструктор по фитнесу. Улыбчивый, смуглый качок без особых моральных принципов. Гарантированный секс в любое время суток.
Выходит, не такой уж и гарантированный… Ничего, вот спустится, скотина, с гор, а он уже уволен.
Последний вариант – свалить к подруге. Не самый лучший в плане экстрима и плотских удовольствий, зато удобный и особых подозрений не вызовет.
Мелодичный перезвон. Новая эсэмэска.
«Имеется самбука и отличная компания. Ждем!»
Глазки Ангелины заблестели. Она поднялась. С неудовольствием отметила, что шорты защитного цвета, которые она носила еще в девичестве, сильно врезаются в раздобревший зад и мешают ходить. Пропасть бы Виталику пропадом с его сталкерским дресс-кодом!
Ангелина посмотрела на сосну. Она не верила в Зону. Для нее чудеса и тайны запретной территории были таким же темным лесом, как алгебра, химия и физика в старших классах.
Не верила, не понимала, не боялась.
Но в глубине души надеялась, что дерево, доставленное из проклятых земель, прикончит осточертевшего Виталика, который станет – не нужна кофейная гуща, чтобы предвидеть, – и дневать, и ночевать в паркетном зале, под празднично украшенной сосной.
А если очень повезет – не одного только Виталика, но и всех, кто сейчас портит воздух в ее особняке.
Потому что надоели. Достали. Господи, как же хочется веселиться…
– Тоха! – позвала она.
Большой тут же притрусил: в одной руке – залапанный стакан с газировкой, в другой – кусок торта «Птичье молоко».
– Где Гопа? – спросила Ангелина.
– На месте, – улыбнулся, показав испачканные десертом зубы, Большой. – В «конюшне».
– Свистни ему, Тошечка: пусть седлает, – распорядилась Ангелина. – Поеду к Марте. Опять ее хахаль поматросил и кинул. Будем пить и жаловаться друг другу на мужиков-сволочей.
Большой с готовностью кивнул и выхватил «трубу»:
– Сейчас все устроим, Ангелина Юрьевна!
– Спасибо, мордастенький. Пойду переоденусь. Ты – за старшего!
– Так точно!
Браток проводил жену сенатора жадным взглядом. Ему нравилось, как на ней сидят тесные шорты.
* * *1 января 2015 г. (5:47)
Особняк сенатора Шимченко
Горничная позаботилась о подарках. С десяток коробок разных размеров лежало под новогодней елкой. Точнее – сосной. Хотя какая, в общем, разница. В доме было тихо. Не спала охрана, да на кухне начали мыть грязную посуду, оставшуюся после вечеринки.
У Виталика была коробка с болтами и гайками. Ее он выпросил у дяди Миши – одного из папиных водителей. Дядя Миша, отставной спецназовец, майор, много чего повидавший в жизни, был удивлен, что такая ничем не примечательная вещь может принести столько искренней радости мальчишке, у которого есть все.
Настал нужный момент, болты и гайки пригодились. Они со звоном отскакивали от навощенного паркета, они пролетали через весь зал, они рикошетили от стен и возвращались к празднично наряженной сосне из Зоны, словно та притягивала железо, как магнит.
Виталик медленно продвигался вперед. Он играл сам с собой. Он частенько оставался без компании, но после вчерашней отпадной вечеринки эта игра в одиночестве была по-особенному захватывающей.
На нем был респиратор, камуфляжная куртка, универсальные спортивки с карманами, набитыми гайками. Один осторожный шаг, затем – второй. Бросить гайку, внимательно проследить, как она катится по полу. Сделать еще шаг. Виталику казалось, что под сосной его ждут не кроссовки и игровые приставки, запакованные в цветную фольгу, а самые настоящие «рачьи глаза», «пустышки», «черные брызги», «гремучие салфетки». Еще немного – и он доберется до своего хабара. Как настоящий сталкер.
Новая гайка тяжело упала на паркет, а затем исчезла. На полу остался лишь шестигранный оттиск, похожий на печать.
– «Комариная плешь»… – затаив дыхание, проговорил Виталик. Не веря глазам, он швырнул вторую гайку туда же. А потом – третью, четвертую.
Все они пропали, оставив на паркете лишь следы.
– Спасибо-спасибо-спасибо! – заорал Виталик, а потом пульнул из пневматического ружья в потолок.
Было непонятно, кого он благодарил в тот самый счастливый в его жизни момент, но, словно в ответ на слова, среди коробок в фольговой упаковке забрезжил неяркий, нежный, как первый рассветный луч, свет.
Блик лег на раскрасневшееся лицо мальчишки, отразился в широко распахнутых глазах.
Прижав к груди ружье, Виталик тихо-тихо попятился из зала вон.
4 января 2015 г.
Новосибирская область. Бердское шоссе
Машину обстреляли, когда Шимченко рассматривал фотографии Дианы на экране айфона, аккуратно увеличивая масштаб холеными пальцами.
Диана работала в секретариате Федерального собрания. Миниатюрная, почти мальчишеская фигурка и короткостриженые, покрашенные в рыжий цвет волосы – Диана ничем не напоминала Ангелину. И этим еще больше привлекала Шимченко.
Вот фото, где Диана в деловом костюме позирует, улыбаясь, в коридоре ФС. Вот она в пальто на ступенях Госдумы, поправляет шарф. Вот в вечернем платье за столиком в японском ресторане, держит палочками ролл. Вот в шелковом неглиже в московской квартире Шимченко, игриво смотрит в камеру телефона, откинувшись на дюжину подушек.
