Он прикинул: если заваруха на Химзаводе затянется, то и Выселки в покое не оставят. Обе стороны захотят сделать поселок своей тыловой базой, будут бои и здесь. Единственный способ помочь Власову уберечь земляков – это сделать так, чтобы кочевники захватили цех и все, что найдется интересного, вывезли к Хану. Потому что если военные дождутся своих ученых и начнут копать всерьез – то это надолго.
Из задумчивости его вывел раздраженный голос Жилы:
– Ты так и собираешься нас вдоль Леса вести?
– Это короткий путь. Тут всего-то полчаса, не больше.
– Полчаса? Сворачивай на фиг! Лучше крюк сделаем, но только подальше от… от этого!
Алекс не стал спорить. В конце концов, они все равно придут слишком рано, Шведа на месте не будет. Одна из странностей этого человека – его пунктуальность. Если сказал, что будет дома к заходу, значит, появится не раньше. Поэтому Алекс послушно свернул и повел шестерку Миронова в обход. Раз уж Лес пугает их почти так же сильно, как Батька… Но в конце концов свернуть к зарослям все же пришлось.
Дом Шведа стоял у самой опушки, мощное строение с односкатной крышей из бетонных плит. Небольшие окна прикрыты решетками из толстых прутьев, тронутых ржавчиной, но достаточно прочных. Дверь обита стальным листом и сидит плотно.
Когда-то дом был частью какого-то комплекса, поскольку совсем рядом остатки кирпичных стен тянулись к зарослям кустарника и терялись в них там, где когда-то остановился Лес. Прежнее назначение этих стен для Алекса было загадкой, как и причина, по которой Лес прекратил расширяться и замер у этой границы. Есть тайны, которые, скорей всего, никогда не будут раскрыты… Остается жить рядом с ними и стараться не задумываться. Швед так и поступил, обосновавшись у границы тайны.
– Окно-то открыто, – заметил Жила. – А ты говорил, его дома не будет.
– А что окно? В такое не влезешь, – буркнул Ржавый. – Решетка-то на месте! Нет, человеку в такое не проскользнуть.
– Я постучу, – подвел итог Алекс.
Он подошел к двери и аккуратно ударил в нее костяшками пальцев. Звонкий стук отчетливо прозвучал в тишине. Внутри что-то тихонько прошуршало, но ответа не было. Алекс стукнул еще, погромче.
– Швед, это я, Алекс! К тебе люди из Черного Рынка! – Он прислушался к новому шороху за дверью и добавил: – Они по делу, это важно!
– Сейчас я, – неохотно буркнули внутри. Высокий чуть хрипловатый голос никак не мог принадлежать хозяину.
Протяжно лязгнул засов, дверь чуть приоткрылась, и в щель выглянула девчонка. Тощая, с узким лицом и большими черными глазами, коротко стриженная, невысокая – ее лохматая макушка оказалась вровень с носом Алекса.
– Папки дома нет, – сообщила она, – после приходите.
Ни о какой дочке Швед не рассказывал. Сколько Алекс помнил, он всегда жил один и много раз жаловался, что не помнит ничего из прошлого. Причем особенно Шведа беспокоило, что у него когда-то могла быть семья, а теперь и не узнать об этом никак. Все это было очень и очень интересно… и, кстати, голос «дочки» показался Алексу знакомым.
– Они из Черного Рынка, – Алекс посторонился и кивком указал на гостей, топтавшихся за его спиной. – Они все равно не уйдут. Им Швед нужен.
– Ну ладно, – все так же неохотно протянула девушка, – входите, что ли. Только осторожно, я сама недавно вернулась, ловушки не успела прибрать. Вот здесь леска натянута, переступайте аккуратно. На эту доску не вставать. А здесь пригибайтесь.
Гости по одному протискивались мимо нее, озираясь и неуверенно ступая, куда она показывала.
– Еще ниже! – прикрикнула она на Пашку. Или это был Семка? – Не переломишься! Проходите вот сюда, садитесь и ничего не трогайте. Я вам пока яблок принесу.
Жила, протискиваясь мимо хозяйки, попытался прижаться к ней, но наткнулся на выставленный острый локоть и споткнулся.
– Не лезь, – каркнула девчонка.
– А то что? – Жила скроил на своей хищной роже улыбочку. – Папке пожалуешься?
– Зачем? Я сама. Вот сейчас тебя подтолкну, ты прямиком в капкан и шагнешь. Вон он, тряпкой прикрыт.
Неласковая хозяюшка легонько пнула Жилу в лодыжку, и тот, слегка подпрыгнув от неожиданности, торопливо шмыгнул в комнату.
Алекс заметил: чем дальше, тем уверенней хозяйка распоряжается. То есть постепенно входит в роль, проникается уверенностью, что ее обман не раскроют. Он прошел за ней на кухню и окинул взглядом с головы до ног. На девчонке было новое платье, длинное не по росту, с подвернутыми рукавами и мешковато сидящее на ее тощей фигурке. Ну точно, только недавно стащила и не успела пригнать. А вот ботинки – старые, растоптанные и грязные. Пока он разглядывал, девчонка высыпала в миску груду яблок из старого рюкзака. И тут Алекс заметил в ее растрепанной шевелюре несколько прилипших бесцветных волокон. Сразу все встало на место – и чужое платье, и яблоки, и паутина в волосах.
Алекс на всякий случай положил руку на рукоять «макарова» и осторожно сказал:
– Слушай, Швед в самом деле вот-вот появится. Если ты ничего не успела взять, то вали по-хорошему, а? Я никому говорить не буду.
Девчонка как раз обернулась к нему с миской яблок – ее руки были заняты, так что припрятанное оружие быстро достать не успеет.
Она задумчиво глянула Алексу в глаза и, похоже, собралась возразить… потом передумала и буркнула:
– А как ты догадался?
– Я же с тобой в подвале сидел! На базаре о воровке кричали. У тебя платье новое, не по росту, и яблоки.
– В подвале? Со мной?
– И с пауками.
– А, точно.
Девчонка прикусила губу, еще раз задумчиво смерила Алекса взглядом и кивнула.
– Ничего не взяла, честно. Еще и яблоки свои выложила. Ну?
– Тогда вали, только тем же путем, каким пришла. Мне интересно, как ты это проделаешь. Шведа еще никто не мог обокрасть. До сих пор осечек не было.
– А я к любому, если решила, влезу, – с вызовом ответила девчонка. – И тоже осечек не было. Ну, смотри.
Она решительно потянула широкое платье через голову. Алекс сперва отступил, но смущаться ему не пришлось – под платьем оказались брюки и куртка, помятые и замызганные, под стать башмакам. Воровка сунула смятую одежду Алексу и стала втискиваться в окно между прутьями решетки, сквозь которую, как считал Ржавый, не пролезть никому. Не без труда просунула голову, извернулась боком и неожиданно легко выбралась наружу. Только пряжка ремня звякнула о ржавый прут. Алекс протянул ей платье и рюкзачок, в котором она принесла яблоки. Пару яблок тоже сунул сквозь решетку.
– Ну ты даешь, – только и смог он выдавить из себя. Потом запоздало добавил: – Меня Алексеем звать.
– А меня Яной, – прошелестело в ответ. – Ну, бывай! Может, еще встретимся.
