Два техника, что наблюдали за посадкой, поморщились, словно лимон съели.
— Ишь ты, — проговорил один, — снова эту чурку прислали.
— Гордая какая, — ответил другой, — ребята из службы доставки говорили, что она никого к себе не подпускает. Может лесбиянка?
— Или фригидная какая-нибудь. Но у нее точно не все дома. Нормальной бабе мужик нужен, а эта ходит так, как будто ей огромные яйца мешают.
— Ага, стальные и по килограмму каждое. — Техник хрипло захохотал, но осекся. — Тихо, к нам подгребает. Говорят характер у нее под стать.
Фарида Малик прошла мимо техников даже не удостоив их внимания. Внутри девушки все сжималось, когда грубоватые, но хорошие парни пытались подкатить к ней, но еще слишком свежи были воспоминания о том, что случилось три года назад. Тем более здесь, так близко от бывшей Панхеи.
Когда Дженсен погиб, а Фарида даже не сомневалась, что именно так и случилось, мало кому удалось выжить в обрушении конструкции, она, помаявшись некоторое время в конторе, подала заявление на увольнение. Все и всем было абсолютно наплевать, что случилось, почему Шариф не выжил и где пропал его начальник службы безопасности. Все только переживали за свою задницу и желали, чтобы их не выперли с работы. А когда в лабораторию явилась доктор Рид со своей поредевшей группой, которую Малик вывезла из Сингапура, то они прямо предстали перед всеми, как мученики и святые, пережившие всемирный потоп, третью мировую войну и ядерный постапокалипсис вместе взятые. И это надуманное и насквозь лживое восхищение так взбесило Малик, что она готова была рожу Меган расцарапать, только спросить, что же ты, сволочь, не спросишь, где тот, который вытащил вас из такой задницы, прекратил подачу сигнала на чип, который вы же и разработали. А доктор Рид фальшиво улыбалась и закатывала глаза, когда ее спрашивали о душевном состоянии и травме, которую она получила в застенках похитителей. От этой дурацкой игры Малик становилось дурно и она выходила из зала, где происходила очередная встреча Рид с ее «поклонниками».
Причард тоже был не в своей тарелке. Он и так был не подарок, а после событий на Панхее совсем оскотинился. Ругался на чем свет стоит, гонял сисадминов, посылал на хрен всех начальников. Фарида просто диву давалась. А потом он рассказал ей правду. И она, знавшая только часть, поняла, какую сволочь и подстилку она вытащила из Сингапура. Да чтоб ты сдохла тогда, думала Малик и ладони сами сжимались в кулаки.
Фрэнк предложил уйти. Уволиться нахрен из этой сраной компании, где идеалы прогресса и возвышения человека поставили на служение денежному богу и теперь все измеряли в цифрах и процентах прибыли. Крупную компанию поглотила мелкая и мало кому известная Пейдж Индастриз, которая также оторвала кусочек от Тай-Юн Медикл. И во главе создавшегося концерна встал лично Боб Пейдж. Слащавый и хваткий молодой менеджер, у которого даже во взгляде читалось на сколько кредитов ты стоишь. Малик не могла вынести такого начальника, всех этих стен, которые напоминали о Дженсене. Он больше не плюхнется на сиденье ее «Пчелки», уставший, воняющий металлом и смертью и не махнет рукой — взлетай, мол. И Фарида уже не потянет рукоять штурвала своей любимой машины.
Она ушла из компании. Уволилась также как и Причард. Он звал ее с собой, но Малик только тряхнула челкой — не в этот раз Фрэнсис. Тот понимающе пожал ей руку и ушел в неизвестном направлении. А потом начался ад.
Ее нигде не брали на работу. Люди с имплантами стали вне закона. После того, что творилось на улицах и в домах, того сумасшествия, что учиняли аугментированные люди, общество откликнулось естественным запретом — кибернетически улучшенные индивидуумы отныне должны состоять на учете в специальных органах, созданных при полиции, отмечаться раз в неделю и проходить полное медицинское обследование раз в месяц. К тому же Версалайф в очередной раз подняла цены на нейропозин, который и до этого стоил немало. Люди стали в массовом порядке отказываться от имплантов и города наполнились кучами калек без глаз, рук и ног, скособоченных, страдающих от боли и взывающих к милосердию. Множество нищих подхлестнули напряженность в обществе и население потребовало создания резерваций для аугментированных. Кто был согласен, то переводился в такие резервации, где люди пытались жить среди себе подобных без работы, перебиваясь с хлеба на воду. Некоторые компании использовали таких людей на тяжелых работах и в качестве обычной рабсилы — копать, таскать, пилить, чинить. Вместо зарплаты давали нейропозин и что-нибудь пожрать. Таким образом резервации быстро превратились в трудовые лагеря по всем Штатам.
В Европе дела обстояли не лучше — все тоже самое, только людей в разы больше. В стороне от массовой истерии остались только развивающие страны, Китай и Россия. Туда Малик и эмигрировала, благо корпорации уже перестали смотреть на расовую принадлежность соискателя. Ее навыки пилота и импланты нашли применение в ресурсодобывающей корпорации «Даль», которая занималась не только нефтью, газом и полезными ископаемыми. Они также вели разработки в кибернетической сфере, торговали программными продуктами и оружием. Техника, снабжение и полная независимость от государства была многим как кость в горле, но «Даль» это не касалось. Мистер Черепанов рулил корпорацией твердой рукой и не позволял всяким террористам и шпионам подорвать ее деятельность. Своя собственная служба безопасности представляла собой военизированную группировку со своими тренировочными полигонами, техникой и оружием. Ни для кого не было секретом, что корпорация была наполовину государственной и именно такое ее применение позволяло России играть ведущую роль на Евразийском континенте, что естественно не нравилось Штатам и иже с ними. В политику Малик больше старалась не влезать — хватило и того, что раскопал Дженсен. А там где политика всегда грязь и дерьмо, которое приходится убирать таким вот Дженсенам и Причардам с Маликами соответственно. Поэтому она просто делала свою работу.
Ей дали новый грузовой конвертоплан разработки корпорации. Он был не просто гораздо больше прежней «Пчелки» — в три раза длиннее и в полтора выше и шире раза в два. Огромная послушная штурвалу машина с защитой от ЭМИ-удара, что очень сильно порадовало Малик и дополнительно установленной под днищем и на фюзеляже автоматическими турелями. Зачем это было сделано — непонятно, ведь назначение этого аппарата — возить грузы, но старший пилот ее звена сказал просто: у русских все должно быть универсальным. Сейчас он возит грузы, а потом, возможно, будет возить десант и высаживаться в зоне боевых действий. Тут турели будут играть решающую роль. Малик тогда просто кивнула, мол, поняла и больше не задавала вопросов.
