Леденцов помотал головой. Все, надоело. Вячеслав Андреевич кровно заинтересован в стабильности бизнеса, вот пусть и выкручивается, раз мэр.
Сидящий рядом Иван Иванович сегодня был немногословен. Запас красноречия он растратил, убеждая Леденцова найти лингвиста-бродягу.
– Вы ведь спать не сможете, - говорил он, - все будете Думать о моих словах, о мастерах силы и сглаза. Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и пожалеть.
"Ладно, - решил Емельян Павлович, - посмотрим, что да как. Информация лишней не бывает".
Тем временем его пассажир встрепенулся и сказал:
– Заедем по дороге на Кирова, подберём человека.
Леденцов механически повиновался. И тут же удивился собственной покорности.
На улице имени невинно убиенного их ждала дама лет сорока в - мягко говоря - скромном костюмчике и с пакетом. Из пакета доносилось благоухание мясного фарша.
– Здравствуйте, - сказала она тоном учительницы и устало погрузилась на заднее сидение.
– Меня зовут Емельян Павлович, - сказал Леденцов, выруливая на проспект.
– Я знаю, - чётко ответила пассажирка и добавила. - Алена Петровна Громыко, заведующая детским садом номер три.
Емельян Павлович попытался сообразить, какая тема, кроме погоды, могла оказаться интересной для всей компании, но обнаружил, что подъезжает к вокзалу.
– Я его сейчас найду, - заявил Иван Иванович и выскочил на тротуар.
Поводив носом, он решительно направился в сторону зала ожидания. Леденцов ещё раз обратил внимание на выправку этого странного человека.
– Он раньше был военным? - спросил Емельян Павлович через плечо.
– Иван Иванович? Нет. Просто у него такой образ жизни.
Повисла пауза.
– А вы давно его знаете? - спросил Леденцов.
– Лет двадцать, - ответила Алена Петровна, - и он всегда был такой.
– А кем он работает?
Ответа не последовало. Емельян Павлович обернулся: пассажирка улыбалась и смотрела в окно. Леденцов уставился в запотевшее лобовое стекло. Крупные, как улитки, капли неторопливо штриховали стекло сверху вниз.
– Всего пару дней назад солнышко было, - сломался Леденцов, - а сейчас опять… дождь…
– Не говорите. Синоптики обещали потепление, а вместо этого, вон, все небо обложило.
Тема была исчерпана. Капли барабанили по капоту. Емельян Павлович покрутил ручку настройки приёмника, не нашёл ничего по душе и выключил его. "Хоть бы он пришёл уже, - подумал он с тоской. - Ну давай, пошевеливайся!". Леденцов откинулся на сидении, заложил руки за голову и… наткнулся в зеркале заднего вида на взгляд Алены Петровны. Что-то было в нём дикое.
– Что случилось? - спросил Емельян Павлович, оборачиваясь. - Вам плохо? Открыть окно?
Пассажирка имела вид человека, который сидит на заминированном унитазе. Леденцову сразу вспомнилось "Смертельное оружие".
– Нет, - сказала Алена Петровна бескровными губами, - всё в порядке. А вы женаты?
– Нет. И детей нет. Вам точно не плохо?
– Наоборот. Я так много читала о вас в газетах. Вы такой умный. Как ваша фирма называется?
Заведующую детским садом словно прорвало. Она требовала от Емельяна Павловича подробностей ведения бизнеса, рассказа о литературных пристрастиях, свежих анекдотов и отчётов о личной жизни. Он даже удивляться не успевал. И отвечать не всегда получалась, иногда дамочка резко меняла направление дискуссионной атаки.
Вдруг всё кончилось. Алена Петровна замолчала на полуслове. Проследив её взгляд, Леденцов заметил Ивана Ивановича, который практически волок на себе текстолога Тридцать Три.
– Я не могу! - пассажирка вылетела из машины так, словно в заминированном унитазе раздался подозрительный щелчок. - Он такой! Я не удержу!
"Какой я «такой»? - изумился Леденцов. - Сексуальный? Или она просто психопатка?"
– И не надо, - ответил Иван Иванович, - держать нужно вот этого, он "отбойник", а Емельян Павлович - "топор".
Алена Петровна закрыла рот ладонями, замерла, икнула - и разрыдалась.
"Господи, - подумал Емельян Павлович, - как её к детям подпускают, такую нервную?"
Приезда Леденцова Катенька в тот вечер так и не дождалась. Откладывать объяснение больше не имело смысла. Она собралась, оделась неярко, в тон погоде и настроению, и направилась к Палычу. Дома его не было. Машину у подъезда она тоже не обнаружила. "Значит, на работе, - Катенька почувствовала облегчение. - Стало быть, завтра поговорим".
– Каррр! - насмешливо каркнули с дерева.
Катенька тут же вспомнила своё глупейшее обращение к Богу и решила больше не проявлять сегодня малодушия. Она направилась в "Мулитан".
Обтекаемая (в том числе и бесконечным дождём) тёмно-синяя "Ауди" стояла на парковке, но дверь в офис была не просто закрыта - заклеена бумажками с неразборчивыми печатями. Катеньке это очень не понравилось. Она нашла сторожа соседнего офиса, и тот охотно, в лицах, рассказал, как в середине дня понаехал ОМОН в масках, сначала всех арестовал, а потом отпустил, но уже не всех. Директора точно уволокли, и бухгалтера тоже. И ещё кого-то, но он, сторож, не рассмотрел.
Катенька испытала противоречивые чувства. С одной стороны, это было ужасно - её Палыча увезли в тюрьму. С другой стороны, это было отлично, потому что Леденцов не пришёл к ней не потому, что не хотел, а просто не смог. Третья сторона оказывалась не лучше первой. Всё Равно нужно было гордо хлопать дверью - и лучше это сделать прямо сейчас, пока задор не пропал. Однако Катенька понимала, что хлопать дверьми в тюрьме ей не позволят. И потом, там наверняка очень тяжёлые железные Двери.
Она немного поплакала и вернулась домой. По пути Катенька пришла к выводу, что у них всегда так - как только она что-нибудь для себя решит, Палыч тут же все переделает по-своему. Она совсем не собиралась его охмурять! Когда беременная Ириша пристраивала её на своё место, то сразу предупредила - на директора не целься, у него принципы. А может, импотент или голубой, хотя не похож.
"И хорошо, - подумала тогда Катенька, - никаких больше романтических увлечений! Сосредоточусь на карьере!"
То, что Леденцов не импотент, она поняла сразу, по нескольким его косым взглядам. Через неделю работы версию с нетрадиционной ориентацией тоже пришлось отмести - Емельяну Павловичу не хватало духовной утончённости и изящества, которыми обладали все "голубые". По крайней мере, те, которых ей довелось видеть в кино (других пока не встречалось).
После этого Катенька решила, что директор ей сразу понравился, но охмурять она его не будет. Из принципа. Даже не просите. Обиднее всего оказалось то, что Леденцов даже не просил. И не намекал, не приказывал, не провоцировал. Хвалил за хорошую работу и устраивал разносы за вечные опоздания. Но при этом смотрел так…
