Он смотрел по сторонам и не узнавал свою Тверь. Это был другой город и теперь у него были новые, зловещие хозяева. Куда теперь? Без машины – только пополнить ряды этих тварей, это вопрос времени. Техники вокруг полно, вон -выбирай любую. Из размышлений Папу вывел рёв сирены за спиной.
– Щемило! Ты там что, покакать присел? – открыл пассажирскую дверь огромного автозаковского «Урала» Полубояров. – Ни хуя се ты подпоясался – Спартак, бля! Давай сюда, сколько ждать тебя!
Саня, бросив щит, заскочил в кабину.
– Мужики! – расчувствовавшись, пробормотал Папа, не находя должных слов.
– Ну что, открыл своих? – спросил его Буняка, трогая «Урал» с места.
– Ну да.
– Видишь, что творится? Да и война началась – тут по радио такое передавали… Мы, короче, в Рамешки к тётке, пока не уляжется. Тебя с собой не зовём, сам понимаешь. И вообще – ты нас не видел, мы – тебя. Усёк, Щемило?
Папа кивнул головой, соглашаясь. А какой выбор?
– Можем по дороге к бабке моей бывшей завезти, в Дьяково. Там тихо, пересидишь пока и старухе чем-то поможешь. А там сам разберёшься. Всё лучше, чем тюрьма или армия. – предложил Сергей.
– К бабке – так к бабке. -согласился Саня.
Он смотрел на город, который они оставляли и тихо ужасался. Деревня – это, наверное, лучший выбор сейчас. Своих родственников или друзей по деревням у Папы не было.
Через полчаса рычаший «Урал»-автозак, расталкивая огромным бампером брошенную и разбитую технику, обогнув горящий район города, оставил умирающую Тверь. Ещё через полчаса, охранники высадили Саньку в Дьяково, поделившись одним из трёх оставшихся у них рожков для «ксюхи». В деревне жилых-то было всего четыре дома, и ни про каких мертвецов местные жители слыхом не слыхивали.
– Мертвецы? Да Бог с вами, Серёжка! – отмахнулась от рассказов, про творящееся в Твери старуха Артёмовна, живенькая маленькая бабулька, к которой определили на постой Папу. – Про войну – как же, знаем! Вот, дожили, будь оно неладно! Стоит Хитлеру тому, явюцца ети, как их – амаруканцы.
Санька старухе понравился, она определила ему койку в сельнике.
– А чаво – живи, мне не тесно. Ить и поможешь где, пособишь. Вишь оно как – мужик-то какой, а жить негде… Оставайся, шо ж, милок. – лопотала Артёмовна, собирая на стол.
Серёга с Васей на ужин, споро собираемый Артёмовной, не остались – время действительно уже было позднее, ещё вот-вот и смеркаться начнёт, а при таких делах темнота – враг, а не помощник. -Раздосадывав тем самым старушку, попрощались с Папой, и обещав наведаться, уехали.
Пару дней Саня отсыпался, слушал новости по радио, ужасался им и помогал деревенским по их нехитрым делам – воды натаскать в баньку, поправить забор. Вся деревня – три старухи да один старик.
А на третий день в Дьяково приехали кушалинские. Именно так и определилась дальнейшая Папина судьба – с этого дня.
Словно сошедшие со страниц комиксов, мужики, с косами, силами и дробовиками ходили по домам, проверяя даже и заколоченные, дворам и вокруг.
– Мёртвые в деревне есть? – спросил старший, мужик лет тридцати пяти, с аккуратной окладистой бородкой.
– Да какие ж мёртвые, милок! Живые у нас тут все. – всплеснула руками Артёмовна. – Вся деревня-то наша: я, бабка Пелагея да бабка Дуня – вон в том доме живёт, да не встаёт она – приболевши. А мужиков у нас – вон, дед Ефим да Сашка, жилец мой.
– Чё за человек?
– Дык с Твери! Сашка, подь сюды-то!
– С нашим полным уважением, мужчины! – поздоровался подошедший к ним Папа.
– И тебе не хворать. В курсе, чё происходит?
– В курсе.
– Тогда…. Собирайтесь все. Час вам. Берите пока только необходимое – вещи, иконы.
– Так куда ж! – взвилась Артёмовна.
– Дак в Кушалино жить поедете. Небезопасно тут.
Пока деревенские собирались при помощи кушалинских мужиков – грузили в машину свой нехитрый скарб, старший отвёл в сторону Папу.
– Меня Валера зовут, Паратов. Сам-то вижу, ты не местный.
– Неа, тверской…
– Люто там в Твери было-то?
– Не спрашивай…
– Крещёный?
В ответ на этот вопрос, глядя в глаза Валере, Папа бережно достал и поцеловал свой нательный крестик.
– А служил?
– Было.
– А по профессии-то кто?
– Валер, чё так много вопросов?
Валера хлопнул Папу по плечу и разворачиваясь, сказал:
– Приедем в Кушалино – сам всё поймёшь.
Через час Папа, сидя в кузове грузовика вместе с Артёмовной и кушалинскими мужиками, уже третий раз за неделю уезжал в непонятную. Наверное, за последнее время, этот получасовой путь, проделанный им в кузове грузовика, не был самым длинным в его жизни. Но совершенно очевидно, что из всех дорог и расстояний, пройденных и проеханных Папой в его непростой и не самой правильной жизни, эта короткая дорога стала самой важной.
Мозаика начинает складываться…
ИНТЕРЛЮДИЯ. ТЕПЕРЬ. Апрель 2017 года, База ВВС России, Сибирь. Владимир Владимирович Кутин.
– И что, Кутепов – что мешает вам двигаться быстрее? Какие-то объективные сложности, или всё же корень проблемы там же -в людях? – наклонившись практически к уху сопровождающего Премьера генерал-лейтенанта Леонида Викторовича Кутепова, ответственного за строительство этой новой военной базы и аэродрома, стахановскими темпами возводимых здесь, в сибирской глуши, пытаясь перекричать рёв техники, спросил Кутин.
– Да адские условия на самом деле, Владимир Владимирович! – сняв шапку и протерев платком гладкую лысину, ответил Премьеру генерал Кутепов – здоровенный мужчина чуть за пятьдесят, хотя глядя на него, этот возраст не дашь, так вот, запросто – скорее лет 45 -47 – не более того. – Судите сами! Вот взлётные полосы взять! Все отсыпаны и утрамбованы, а начинаем бетон заливать – рвёт от перепада температур по влажности! Не вовремя, нельзя так! Я говорил – надо хотя-бы мая дождаться! А так – всё на соплях, качество – никакое!
Кутин, подняв воротник своего бушлата, поёжился под порывами колючего северного ветра и обвёл взглядом всю картину. Отсюда, с пригорка, на котором остановился кортеж Премьер-министра России, она открывалась полностью и Кутин снова отметил для себя всю грандиозность замысла. Казалось, только вчера начались первые грунтовые работы. Время летит, и его всё меньше. Обладая, наверное, собачьим чутьём на неприятности, Кутин чувствовал, как оно утекает. Как песок сквозь пальцы… Уже бетонируются четыре взлётно-посадочных полосы, заточенные под «лебедей», там вон – слева – практически возведён ряд огромных ангаров для стоянки и обслуживания огромных стратегических ракетоносцев, гордости ВВС. Подведено электричество, тянется железнодорожная ветка. Вертолётный аэродром сдали неделю назад, молодцы! Но, так или иначе, какой-то червячок всё равно копошится в душе, не даёт покоя плохое предчуствие. И этот разговор с Ху Цзиньбао, Председателем Китая…. Никак из головы не идёт, сказанное старым лисом Ху, исподволь напирающим на Кутина с темой объединения КНР и России в одно, мощное государство. Хитрец, хотя, если разобраться – идея, может и неплохая. Может, но мы, наверное, сами сперва попробуем. Насколько реально то, что китайцы сообщают про американскую движуху в Австралии? Если да, то – время вышло, а основные задачи, открывающие возможности России для противодействия им, не выполнены. А если нет? Откуда у китайцев такая информация – о подготовке мощнейшей авианосной группировки амеров в Австралии? Простейшая проверка ведь существует – а ну-ка, старина Ху, поведай нам, что творится в Европе, в деталях. Молчок. Играет с нами Китай, конечно играет. Нет, безусловно – низкий поклон им за всё. Именно китайцы ведь растоптали японскую эскадру, готовую выдвинуться на Владивосток. И если бы не они – сейчас бы мы кровью там умывались. Оно и понятно, для Ху сейчас наша, сибирская нефть – единственная надежда на рывок страны, потерявшей большую половину своей территории, и именно развитую, индустриальную её часть. Она, нефть, нужна им сейчас как воздух. Китаю теперь, конечно, не до экспансии – своё бы вернуть. Но точно такие же задачи теперь у всех, не только у Китая. Что делать, теперь – Китай и Россия как сиамские близнецы, без надежды на разделение. Это хорошо сегодня, но что будет, когда наступит завтрашний день?
