Не найдя ничего лучше, и вдруг вспомнив старые советские фильмы о войне, я остановился, достал три гранаты и свой белый маскхалат. Быстро связал из него небольшой мешочек, засунул туда две гранаты и ещё одну подвязал у горлышка чекой наружу, так, чтобы она не вывалилась при броске. Теперь необходимо затаиться, ведь бросок нужно было сделать прямо под гусеницу, иначе гранаты не возымеют никакого действия на мощную броню танка.
Я огляделся: сбоку от здания, в которое попал снаряд, взрывом выбило калитку.
Я мигом вернулся назад, спрятавшись за ней. Вскоре должен был показаться танк, так что мне следовало быть начеку. У меня была лишь одна попытка, и мне нельзя было ошибиться.
Левой рукой я держал гранату за кольцо, правой удерживал мешочек, готовый в любой момент швырнуть его куда следует.
Танк уже достиг поворота — я увидел его через пролом в стене разрушенного им же дома и приготовился. Теперь настал момент истины. От одного моего броска зависели жизни людей, отчаянно спасавших в этот момент свои жизни.
Танк протаранил всё ещё полыхавший автомобиль и стал разворачиваться на месте, устремляясь следом за людьми, спасающимися от него. Он быстро развернулся и, набирая скорость, поехал прямо мимо моего укрытия. Мне оставалось лишь подложить гранаты под его гусеницу.
Я дождался пока тот подъедет ближе, чтобы меня не заметили, после чего быстро подбежал к танку и, на бегу выдернув чеку, бросил мешок по ходу его движения. После чего стремглав рванул обратно и, едва успев забежать за калитку, прыгнул на землю.
Раздался мощный взрыв, разнёсший забор на куски и обсыпавший меня кусками кирпичей.
Я обернулся: танк проехал ещё несколько метров и остановился, вхолостую ёрзая стальными колёсами по развороченной взрывом дороге.
Есть! Танк был обездвижен, однако оставалась ещё башня, которая всё ещё была дееспособна.
Я схватил ещё одну гранату, намереваясь забросить её в дуло танка, когда вдруг сквозь разрушенное здание увидел как через проём в заборе, по которому мы выбрались с завода, один за другим стали выбираться солдаты противника, внимательно осматриваясь по сторонам с автоматами наизготовку. Они слышали взрыв, отчего, не спешили.
Недолго думая, я выдернул чеку и, выждав две секунды, размахнулся, метнув гранату им под ноги. Времени, чтобы отскочить у них не оставалось — граната разорвалась, лишь только коснувшись земли.
На несколько секунд всё стихло. Я выхватил пистолет, направив его в сторону пролома в заборе. Там солдаты лежали в крови, разбросанные взрывом в стороны. Некоторые из них ещё были живы, шевелясь на снегу, но они уже не представляли для меня угрозы, отчего я не стал тратить на них патроны.
Только я устроился на позиции, как из-за забора показалось дуло автомата, начав не прицельно стрелять во все стороны. Я укрылся за остатками стены, с оружием наготове. Достать меня здесь они не могли, ведь я находился за двумя стенами, словно за амбразурой, в то же время они были у меня как на ладони. Однако и уйти отсюда сейчас я не мог: обездвиженный танк теперь не представлял значительной угрозы, но куда опаснее были мобильные и вооружённые до зубов солдаты — даже один из них являл смертельную опасность для спасающихся людей и я должен был сдерживать их так долго, насколько это было возможно.
Из проёма вылез один солдат, другой остался за забором, прикрывая его из укрытия.
Тут-то я его и подловил: прицелился и выстрелил в него несколько раз. Он свалился замертво. Другой, уловив мою позицию, не жалея патронов, окропил очередью стену возле меня.
Как только тот отстрелял рожок, я сместился вниз и произвёл ещё несколько выстрелов по отверстию. Одновременно увидел, что башня танка стала быстро разворачиваться в мою сторону.
Дольше находиться здесь становилось опасно.
Я выхватил последнюю имеющуюся у меня гранату и побежал прямо на танк, по пути выдёргивая чеку из гранаты.
Дуло танка как раз завершило поворот, когда я добежал до него. Отбросив спусковой рычаг гранаты, я закатил её прямо в ствол. После чего изо всех сил рванул за своими товарищами, которые, не дожидаясь меня, уже свернули в следующий переулок.
Я успел сделать несколько шагов в сторону, когда позади глухо охнул взрыв. Я обернулся, заметив повалив-ший из дула и откинувшегося в сторону люка дым. Похоже, теперь этот танк уже не представлял опасности. Но даже это не позволяло расслабиться мне и на миг: позади по следу шли озлобленные солдаты, которые не пощадят никого на своём пути.
Я быстро перезарядил пистолет, продолжая бежать на всей скорости.
Добежав до первого же выступа в каменном заборе, я укрылся, выставив пистолет в сторону нападавших.
И как раз вовремя: из-за угла, выставив автомат, выпустил очередь в мою сторону один из солдат. Я едва успел спрятаться за забором, в свою очередь, отстреливаясь из пистолета.
Отстреляв обойму, я отбросил пистолет — патронов к нему у меня больше не было — и снял с плеча винтовку.
Но даже высунуть голову для прицельного выстрела я уже не мог — солдаты противника напрочь прижали меня непрекращающимся огнём. Гранат у меня не осталось, а отступать уже было некуда — я оказался зажатым со всех сторон. Мне оставалось лишь отстреливаться неприцельными выстрелами, с ужасом осознавая, что долго мне не продержаться: рано или поздно враги подберутся настолько, что мне уже будет не укрыться от их пуль. Или же попросту бросят гранату, чтобы не возиться.
Внезапно звон в ушах прекратился, и я услышал шум дизеля — из-за подбитого танка вырулил ещё один танк, направив дуло прямо на меня.
«Всё, — понял я, — теперь точно конец. Ну, хотя бы продал свою жизнь не задёшево.»
Я уже начал прощаться с жизнью, когда вдруг что-то просвистело в воздухе, и вражеский танк сотряс мощный взрыв.
Я выглянул из-за укрытия: раскуроченный танк полыхнул вовсю, застыв на месте. Я не верил глазам, не понимая, что происходит. В следующее мгновение в противоположном конце улицы я разглядел ещё один танк, но не такой, как вражеские — это определённо был наш танк, Т-80!
Это было чудо! Моё отчаяние растаяло в одно мгновение. Я снова взялся за винтовку, выглянув в сторону вражеских солдат. Теперь их внимание полностью сосредоточилось на боле серьёзной угрозе — танке, оставив меня совершенно без внимания. И очень даже зря! Благодаря этому у меня появилась возможность вести прицельный огонь, а уж это я умел делать.
Я примкнул глазом к прицелу, мгновенно оценив обстановку и позиции врагов.
«Первый — тот, что с базукой, — решил я, — второй — под первым танком, раскладывает пулемёт,» — определил я первоочередные цели.
