Андрей выругался про себя и сказал водителю снова проехать по Орчард Роуд. Потеряв возможность набирать любимые номера, Гумилев стал психовать еще сильнее. Он злился и на себя, и на Еву, и на всех прохожих, которые заполонили торговую улицу.
Раздался резкий сигнал его мобильного. Человек, которому Гумилев звонил десять минут назад, не подвел: в сообщение была вложена интерактивная карта с красной точкой. Этим пульсирующим пятнышком был номер Евы. Андрей приблизил карту и увидел незнакомые названия. Сунул телефон водителю.
— Вы знаете, где находится это место?
— Конечно, это Литл Индия.
— Это далеко отсюда?
— Да не очень. Быстро доедем.
— Так поехали!
Андрей стал подробнее изучать карту. Их отель находился ровно посередине между Орчард Роуд и той улицей, на которую он сейчас мчался. Получается, выйдя из гостиницы, Ева пошла не туда, куда собиралась, а в прямо противоположную сторону.
— Какого черта?
В течение следующих растянутых до бесконечности минут, мучаясь от невозможности что-то сделать, Андрей донимал водителя вопросами «близко уже?», «сколько еще осталось?», «это не криминальный район?», «у вас часто похищают детей?».
Судя по точке на карте, Ева с Марусей никуда не двигались. Машина остановилась.
— Извините, мистер, но прямо к этому месту я проехать не могу: видите, тут пешеходная зона, — таксист кивнул на улицу. — Вам вон туда, прямо, потом налево, там будет парк, вы увидите. Удачи вам!
Точка на карте начала двигаться. Андрей кинул деньги на сиденье, выскочил из машины и начал бегом пробираться через торговые ряды с горящим золотом, яркими тканями и бесконечными сувенирами вперемежку с фруктами. За несколько шагов до того места, где должна была находиться Ева, Гумилев краем глаза заметил розовое пятно. Как он его выделил из толпы — совершенно непонятно, потому что весь квартал пестрел самыми насыщенными оттенками голубого, красного, желтого и всевозможными их комбинациями на женских сари и мужских костюмах. Обладатель розовой рубашки был молодым высоким индусом. Таким, как тот, что разговаривал вчера с Марусей. На этом были темные очки, и в принципе он был похож на всех обитателей «маленькой Индии», но беспокойство Андрея усилилось.
А за углом он столкнулся с беспечно прогуливающимися Евой и Марусей.
— Андрей?
— Где вы были? Я раз сто вам звонил!
— Да просто гуляли. Здесь так шумно — слышишь, — вот и пропустила звонки, — Ева достала из сумочки телефон и закусила губу, увидев пятьдесят неотвеченных вызовов. — Прости меня, ты беспокоился о нас? Прости, прости, прости! — она покрыла его щеку легкими поцелуями.
— Я видел того мужчину, что пытался похитить Марусю.
— Здесь? — Ева резко оглянулась. — А ты не мог перепутать?
— Я уже ни в чем не уверен. Может, это был и не он. Ладно, поехали в отель. Через два часа выезжаем в аэропорт.
Андрея отпустило беспокойство, он выдохнул, но внезапно вспомнил, что Евы в принципе не должно было быть в этом месте.
— Кстати, что ты здесь делаешь? Ты же хотела пройтись по магазинам?
— Ну, ты же знаешь, как я не люблю магазины! Я подумала, что лучше я присмотрю что-нибудь интересное, этническое в Литл Индии, чем буду толкаться с Марусей среди оголтелых шопоголиков на Орчард Роуд.
Еве всегда удавалось успокоить его, после таких объяснений ее действия оказывались правильными и логичными, а его опасения — лишними и беспочвенными. Но сейчас, вроде бы получив простые и убедительные ответы, до возвращения в отель Гумилев так и не смог избавиться от гложущего душу непонятного беспокойства.
Пока Ева поднималась в номер, Андрей с Марусей устроились в лобби гостиницы. Гумилев медленно пил горький кофе, воспроизводя в голове события двух последних дней. Его дочка с раскраской и фломастерами устроилась за столиком, пышно декорированном икебаной из живых цветов, сухих веток и разноцветных стеклянных шариков.
— Папа, посмотри!
Андрей чуть не выронил чашку. Маруся приставила к своим глазам зеленую и синюю стекляшку и радостно улыбалась.
— У меня разноцветные глаза! Как у того дяди.
Перед Андреем снова встала картина, как незнакомый человек уводит его дочь. Гумилев постарался не заразить Марусю своим страхом.
— Как у дяди в розовой рубашке? — улыбаясь через силу, спросил он.
— Да! У него еще была такая железная… — Маруся с трудом подбирала слова, — штука… с лапками!
Андрей вспомнил железного паука в руке индуса.
— Паук?
— Нет, не паук.
— Но у паука много лапок.
— Ну нет, как ты не понимаешь! — когда Маруся не могла объяснить, чего хочет, сразу начинала капризничать.
— Вот такая, длинная! — девочка схватила свою раскраску и изобразила в ней извилистого червяка с тремя парами лап.
— Ящерица? — удивился Андрей. — Но я вчера видел паука.
— Точно, ящерка! Вчера был паук. А сегодня — ящерка!
Гумилев почувствовал, что не хочет больше ничего слышать, но понимал: надо задать следующий вопрос.
— Вы сегодня снова видели этого человека?
— Ну да! Он подарил эту ящерку маме.
Вдруг радостная улыбка на лице Маруси погасла — будто мышка юркнула в норку. Девочка что-то вспомнила, стала серьезной и добавила:
— Только это наша тайна! Мама сказала, что это такая игра, я не должна была говорить.
Продолжение следует…
