Его аколиты не нуждаются в приказе. Они бросаются на меня.
Сейд Фегл, Когносций Красного Муниона, внезапно отлетает назад и исчезает в кровавом взрыве одинокого болтерного заряда, выпущенного из оружия сержанта Аркадаса.
— Прекратить! — приказываю я. Подобные человеческие отбросы не достойны наших драгоценных боеприпасов. — Только клинки.
Культисты нападают на меня и умирают. Их грязные тела разрываются от выпадов и взмахов, которые столь же плавны и экономны, сколь и жестоки. Несущий Слово с плеском опускается на колени и глядит на меня. Вокруг него падают тела и их фрагменты.
— Слишком далеко… — произношу я. — Что ж, кузен, мы продолжаем идти, несмотря на безумную попытку вашего заблудшего Легиона уничтожить нас. Это больше, чем я могу тебе сказать. А теперь ты выслушаешь меня. Где твой господин Унгол Шакс?
Легионер насмешливо ухмыляется.
— Ты и впрямь думаешь, Ультрадесантник, что моими последними словами в этой вселенной станут ответы на твои вопросы?
— Так и будет, если ты хочешь достойной смерти. Смерти, которая подобает космическому десантнику, а не трупу из прогнившего мяса, который сбился с пути ради ложного просвещения.
— Мальчишка, иди приникни к отцовской груди, — шипит Несущий Слово. — В великих делах галактики ты всего лишь дитя, а твой прародитель вскармливает катастрофу.
— Где Унгол Шакс, Несущий Слово? — повторяю я, силясь удержать себя в руках.
— Те, кто страшится великих истин нашего времени, недолго задержатся во вселенной, — не сдается отступник.
— Дольше, чем ты, кузен, — произношу я и киваю Молоссу, который отстегивает свой цепной меч и активирует оружие, издающее гортанный рев.
— Отставить, — гремит позади нас властный голос.
Я оборачиваюсь. Во мраке шагает тетрарх собственной персоной. Таврон Никодем — князь Сараманта, тетрарх Ультрамара, чемпион самого Робаута Жиллимана, а ныне скромный повелитель аркологии Магнези.
Впрочем, это обстоятельство не мешает Никодему держаться еще более царственно. Его броня безупречно отполирована. Оружие блестит, демонстрируя ухоженность и смертоносную эффективность. Алый плюмаж шлема, зажатого подмышкой бронированной руки, повторяет цвет птеруг и мантии. Плащ струится за тетрархом в сыром мраке пещер, словно кровавая река, и откидывается вбок, приоткрывая инкрустированный драгоценными камнями Крукс Ауреас — эмблему чемпиона.
Несведущий глазу может усмотреть в подобном церемониале излишек тщеславия. Во время войны у слуг и сенешалей должны быть более важные дела, чем лакировка филиграни наплечников тетрарха. Но, как и во всем остальном, Никодем поставил стратегию выше самомнения.
Как и саму аркологию, души людей требовалось укреплять. Жителям Калта, подвергнувшимся истреблению и вернувшимся к неприглядному процессу борьбы за жизнь под землей, необходим был символ гордости и упорства. Перед лицом катастрофы нет более подходящих символов главенства и величия Ультрамара, чем сами Легионес Астартес. Никодему нужно было, чтобы люди ощущали достоинство и значимость, чтобы чувствовали их в себе, пусть даже обладая столь малым. Войну еще необходимо вести, и тетрарх не может допустить, чтобы пустота в сердцах людей заполнилась поражением, иначе эта война будет проиграна еще до начала.
Никодем наделен глазами примарха, и я чувствую на себе знакомый укоризненный взгляд Жиллимана.
— Семнадцатый Легион нам больше не кузены, — произносит тетрарх, приближаясь в сопровождении двух почетных стражей. Он отдает шлем и протягивает руки в блестящих перчатках. Один Ультрадесантник кладет в руку мастерски сработанный болт-пистолет, а другой — магазин с драгоценными боеприпасами. — Они вестники собственного забвения. Нам неинтересны их слова. Единственное, что оправдывает наше внимание — их гибель, и мы станем ее орудием.
Таврон Никодем подходит к коленопреклоненному Несущему Слово. Отступник намеревается заговорить, но тетрарх всаживает ему болт в череп, прежде чем слова успевают сорваться с потрескавшихся губ. По пещере расходится эхо выстрела.
— Я понятно говорю? — спрашивает он.
— Да, тетрарх, — хором отзываются Ультрадесантники.
Никодем кивает.
— Сержант Аркадас.
— Да, мой повелитель.
— Работа 82-й роты здесь завершена, — произносит тетрарх. — Пусть твои люди соберут оставшиеся припасы: заряды, фляги и силовые батареи. Если понадобится, собирайте по одному болту. Все, что мы сможем обратить против этих ублюдков в доспехах, когда они вернутся. Остальное бросьте гнить.
— Да, сэр.
Аркадас, Молосс и Ультрадесантники расходятся.
— Тетрарх, — подаю я голос.
— Говори, — уверенно и строго отвечает Никодем. Изорванное знамя Молосса реет в воздухе, пока сержант обыскивает бронированный труп Несущего Слово, наблюдая, как между вышестоящими накаляется обстановка.
— Разве удержание этой аркологии не послужит интересам Легиона? — спрашиваю я. — Если мы ее покинем, не вернется ли враг со временем, не станет ли он вновь угрожать нашей безопасности?
— Я прощаю тебе твой дух покорителя, брат, — произносит Никодем, — поскольку он пылает столь же ярко, как и у всех в Ультрамаре. Время возводить империю еще придет, поверь мне, однако мы не будем строить империй здесь. Это отбор. Выживание. Для нас важны не только интересы Легиона. Первостепенное значение имеют люди. Мы рождены для службы человечеству, а не просто чтобы потакать своим воинским желаниям.
— Унгол Шакс был здесь, — парирую я. — Пока мы с ним не покончим, он будет представлять угрозу для людей и их выживания.
— Итак, ты будешь зачищать аркологию за аркологией в поисках одного-единственного врага, попутно созидая подземную империю во мраке, — произносит тетрарх. — А как быть с прочими больными умами, которые в это время воспользуются нашей уязвимостью? Сейчас нас не так много, чтобы удержать столь обширную территорию.
— Мы — Ультрадесантники… — начинаю было я.
Никодем прищуривается.
— Можешь мне об этом не рассказывать, Пелион. Мы — Ультрадесантники, и в состоянии сделать подобное, но спроси себя, нужно ли нам это. Тебе следует задаться этим вопросом. К примеру, я не знаю, чего ты ожидал добиться, вступая в беседу с врагом.
Его интонация смущает меня.
— Я получал от пленного информацию, тетрарх.
— Нет, Гилас. У этого человека не было никакой информации. Ты бессмысленно играл с ним, словно ожидал, что, угрожая насилием и обещая милосердие палача, можно породить в сердцах таких людей страх. Они отвернулись от мудрости Императора и обрекли себя на проклятие. Они уже переживают свой главный кошмар. Твой единственный долг — положить конец этой мерзости и сделать это быстро. Ты полагал, будто получаешь от него информацию, пока он все глубже втягивал тебя в свою ложь и невежество. Теперь все слова, что несет Семнадцатый Легион — это отрава.
