Возле нее находились еще четверо человек в белых лабораторных халатах. В одном из которых Валтор с удивлением и не без труда узнал Хамерхаузена. Они стояли вокруг большого стола, освещенного сверху длинной световой панелью. Со стороны можно было подумать, что это врачи, собравшиеся, чтобы провести консилиум у кровати тяжелобольного.
Неслышно ступая, Валтор подошел сзади…
– Ты не меняешь своих привычек, – не оборачиваясь, произнесла Татьяна. – Вспомни хотя бы, где ты находишься.
– Привет, Валтор, – быстро глянув на Прея, бросил Хамерхаузен. Как будто они только вчера расстались.
– Привет, – махнул кончиками пальцев Валтор. – В который раз мы все это проигрываем?
Татьяна положила на стол планшет, который держала в руках, и наконец-то обернулась.
– Это Лупус любит планировать все до мельчайших деталей. Он предупредил нас, что ты скоро зайдешь.
– Ну, вот, я зашел, – даже не улыбнувшись, развел руки в стороны Валтор. – Как дела? Что нового? У меня, если вам интересно, все хорошо… Что не так?
– Прости. – Сделав шаг вперед, Татьяна сложила ладони перед грудью. – Ты прервал нас в тот самый момент, когда мы пытались распутать один очень любопытный узел неопределенности. Знакомься, это Борис, Рушан и Сара, – Татьяна указала на своих помощников. – Мои новые ассистенты. Прибыли к нам пару месяцев назад. Все из разных мест. Рушан из Борея-Два, Борис из Борея-Три, а Сара из Борея-Один.
Все трое помахали Валтору руками.
– Привет, – сказала Сара.
Девушка была совсем не похожа на шинандзаки. Разве что только небольшая татуировка в виде завитка над левой бровью выдавала ее принадлежность к сему славному племени.
– Ну, а с Вииром ты уже знаком, – улыбнулась Татьяна.
Валтор бросил взгляд на Хамерхаузена, как будто хотел спросить: «Ты-то что здесь делаешь?» Но в последний момент сумел сдержаться.
– Продолжайте пока без меня, – сказала Татьяна помощникам.
После чего взяла Валтора под руку и повела его в другой конец зала, где располагались стерильные боксы.
– Мы сейчас занимаемся вопросом, напрямую связанным с целью твоего визита.
– Я приехал из-за Хамерхаузена, – ответил Валтор. – Я должен был убедиться, что с ним все в порядке. Ну, и, вообще-то, собирался забрать его.
Татьяна оглянулась на Хамерхаузена, склонившегося над столом вместе с другими исследователями. Все четверо увлеченно обсуждали структуру узла неопределенности, перемещая карточки, на которых были отмечены его составляющие.
– Мне кажется, он собирается задержаться у нас.
– Его право, – не стал спорить Виир. – Только имей в виду, он ведь обычный рамон.
– И что с того?
– Его увлечение вашими пузырями вероятности и узлами неопределенности может скоро пройти. Оно ведь только на первый взгляд кажется эдаким таинственным и загадочным. Наверное, сейчас Виир чувствует себя едва ли не повелителем Вселенной, управляющим временем и пространством. Но в конце концов его снова потянет в пампу.
– Посмотрим, – улыбнулась Татьяна.
– А что смотреть – ты спроси у Лупуса. Он ведь наперед все знает.
– Кое-что не знает даже Лупус.
– Что, например?
– Например, почему женщины предпочитают в одежде красный цвет.
– Это правда?
– Конечно.
– И почему же?
– Я тоже этого не знаю. Но факт остается фактом.
– Пример некорректен.
– Почему же?
– Потому что я говорил о конкретных событиях, которые должны произойти.
– Пузыри вероятности дают возможность по многу раз повторять одни и те же события. Но с их помощью нельзя заглянуть в будущее и узнать то, что уже произошло. Лупус снова и снова проигрывает понравившееся или, наоборот, не понравившееся ему событие, мечтая довести его до идеала. Ему ни разу не удалось этого добиться. Всякий раз что-нибудь идет не так, как он планировал. Все дело в том, что, воздействуя на причинно-следственную цепь, мы можем попытаться изменить ту или иную последовательность событий, но мы не в состоянии контролировать реакцию людей на них. Меняя события, мы тем самым изменяем реакцию людей. Возникают новые причинно-следственные связи, порождающие новые узлы неопределенности, на которые снова нужно воздействовать через пузыри вероятности, если мы хотим что-то изменить. И так до бесконечности.
– Тогда какой смысл в вашей работе?
– В прошлый раз мы помогли тебе с Ионой?
– Да. Хотя и не с первого раза.
– Ну, вот. Мы не пытаемся сделать мир предсказуемым. Мы лишь стараемся преломить некоторые ярко выраженные негативные тенденции.
Валтор поймал себя на том, что ему было приятно вот так неторопливо идти с Татьяной по огромному залу, заставленному столами, стеллажами и причудливыми, похожими на окаменевших чудовищ научными приборами. Просто идти рядом и разговаривать. Все равно о чем. О серьезных вещах или сущих пустяках. Главное, чтобы она держала его за локоть и что-то говорила. Вот так. Нелепо и странно. Может, даже смешно, если рассказать кому-нибудь. Но Валтор не собирался никому об этом рассказывать. Это было то, что составляло смысл только для него одного. И принадлежать должно было тоже лишь одному ему.
– Здесь, – Татьяна указала на бокс, мимо которого они проходили. За стеклом работали двое человек в оранжевых халатах, – специалисты-генетики работают с геномом слепого зверя. Вы его называете айвуром. Там, – указала она на следующий бокс, – работают гистологи. Они пытаются разобраться с тканевой структурой загадочного внутреннего органа, обнаруженного анатомами в организме айвура. Поначалу казалось, что это врожденный анатомический дефект или патологическое новообразование. Но когда точно такой же орган был обнаружен в теле другого айвура, пришлось заняться им серьезно. Никогда прежде никто из нас не сталкивался ни с чем подобным. Когда же появились первые предположения о назначении этого загадочного органа, изумлению нашему не было предела.
Татьяна сделала паузу, чтобы дать Валтору время самому подумать и попытаться ответить на вопрос, который он собирался задать.
Но Валтор спросил совсем не о том, что ожидала услышать Татьяна.
– С каких это пор Лукорины еще и биологией занялись?
– Мы занимаемся только генетикой и некоторыми близкими к ней исследованиями. Так уж случилось, что, когда Наукоград оказался отрезан от внешнего мира, выяснилось, что на территории исследовательского центра Лукориных находится склад с оборудованием для генно-инженерных работ. Лукорины решили, что проще пригласить к нам специалистов, чем транспортировать все оборудование в Борей-Два. В целом идея себя оправдала.
– Ну, и как там дела с геномом айвура?
