Эксперты-распорядители принимают ставки и дают советы начинающим игрокам. Джентльмены расходятся деловито по огороженным ширмами „кенди-плейс" и там, степенно причмокивая, обмениваются видами на исход гонки.
Снуют лотошники, играют нарядные дети. Крупные торговые дома раскидывают шатры павильонов. Дымятся напитки, источают ароматы яства, липнут к детским ручонкам сладости. Всё исполнено величайшего веселья и радости.
Только два человека не были охвачены всеобщим чувством праздника: кинкантаер Альтторр Кантор, погруженный в мысли о расследовании и, вероятно, загадочный злоумышленник, который, как впоследствии выяснилось, находился здесь же.
Кантор в плаще цвета друидов, который сменил его обычное черное пальто, хмурил брови. Его чеканный профиль, затененный полями котелка, выражал сосредоточенность, и эта тень, падавшая на лицо, казалась неким символом, придававшим значение и без того исполненному достоинства лицу.
Наш спутник – представитель народной власти города Рэн – помощник милиционера Орсон выражал всем своим видом прямую противоположность сыщику. Он вертел головой и самыми непосредственными возгласами выражал свое восхищение происходящим.
Мы прибыли в подходящий момент.
Трибуны еще только наполовину были заполнены.
Это позволило занять нам удачные места на третьем ярусе, избежав толчеи и не вступая в перепалки с некоторыми представителями обывателей, которые по наивности, свойственной южанам, полагали себя особенными знатоками в части преимущества одних мест над другими.
Вообще публика, в массе своей, производила бы весьма благоприятное впечатление, несмотря на скученность, если бы не непривычный нам – северянам – темперамент местных жителей. Самые простые эмоции здесь выражают громким голосом, сопровождая преувеличенной жестикуляцией.
Ворота вокзала были еще закрыты. На галереях трех этажей, украшенных металлическими колоннами, подпирающими арочную крышу этого грандиозного, по местным меркам, сооружения, тоже толпились люди. Из шести распашных ворот у них под ногами должны были выйти на стартовую позицию паротягачи.
Разумеется, галереи вокзала не самое удачное место для наблюдения за соревнованиями. Но для тех, кто отправляется сегодня поездом из Нэнта, другого места не придумать. Что же, это не менее содержательный способ скоротать время до отхода своего поезда, чем прогулка по перрону.
Да, железнодорожное сообщение не прерывается на время соревнований.
Поезда отходят по расписанию, несмотря на то что участвующие в заезде паротягачи стартуют от отправных платформ вокзала.
Как только они уходят на круг, их место занимают рейсовые составы.
Да, компания «Железные Дороги, Грузовые, Пассажирские Перевозки и Увеселительные Прогулки Города Нэнт на Лур-ривер» – по праву гордится своей пунктуальностью. Вот бы и столичным перевозчикам научиться управляться со своими сотнями компаний, обеспечивающих перевозки по тридцати направлениям, так же ловко, как ЖДППУПГН – управляется с пятью компаниями и тремя направлениями.
Однако время близилось к началу, и народу собиралось всё больше. Без преувеличения можно сказать, что собрался ВЕСЬ народ. Во всяком случае, все те, кто интересуется гонками, и те, кого смогли вместить окрестности.
Вот уже и главная ложа начала заполняться. Здесь были представители городского управления, несколько высоких чинов в форме армии Мира. Особое внимание привлекала величественная фигура Бригадного Казначея. Были и гости издалека. Несколько низкорослых офицеров флота Восточной Империи, с мечами на перевязи, в куртках-косоворотках небесного цвета, расшитых золотыми мифологическими существами. В своих диковинных шлемах, напоминающих банты с бубенчиками, они выглядели весьма экзотично.
Наблюдательный Кантор пояснил мне причину их появления.
– Помните крейсер на ближнем рейде? – сказал он. – Так вот, этот крейсер там не случайно. Два дня назад прибыл торговый караван из Восточной Империи. Грузовые суда поставили в порту под разгрузку, а конвой, четыре крейсера, класса «Плывущий дракон», по нашей классификации, оставлены на внешнем рейде, дабы не смущать обывателя. Наш же крейсер – между ними и городом. Демонстрирует мощь.
Конечно, ни о каком боевом столкновении после десяти лет соблюдения мирного договора не может быть и речи, однако наличие в порту Нэвэр боевых кораблей двух держав-соперников наводит на тревожные мысли.
Возможно, несколько наивно, я поинтересовался у сыщика, каковы перспективы боевой эффективности нашего крейсера против «Плывущего дракона». Сыщик со знанием дела разъяснил, что при малой военной удаче один наш «Нарвал», а именно к этому типу принадлежит тот малый крейсер в порту, расправится со всеми четырьмя «драконами». Ракетное вооружение восточных кораблей слабосильно против могучих паровых бомбометов «Нарвала». Им недостает ни дальнобойности, ни точности выстрела. А о маневренности и скорости и говорить нечего.
– Но, – добавил он резонно, – в реальном бою ни в чем нельзя быть уверенным. Всё зависит от ветра, капитана, стечения обстоятельств.
Антаер был столь любезен, что пояснил и несколько развил свою мысль, видя мой интерес к затронутому предмету. Разумеется, более скоростной и маневренный «Нарвал», обладающий более точным и более дальнобойным вооружением, способен нанести «драконам» подавляющий ущерб на дистанциях, не позволяющих им вести прицельную стрельбу. Но если наш капитан допустит оплошность и позволит себе утратить преимущества, «драконы» способны обрушить на него сокрушительную огневую мощь, восполняя недостаток точности массированным обстрелом.
Некоторые патриоты-энтузиасты склонны иронизировать по поводу того, что «Плывущий дракон» не имеет достаточно мощной силовой установки и компенсирует это парусным снаряжением. Однако при благоприятных обстоятельствах эти корабли оказываются весьма и весьма грозными противниками.
– Техника и сам уклад жизни Восточной Империи не хуже наших, – сказал Кантор, – они иные. Мы забавляемся порою шутками о том, что на востоке не знают и не почитают Традицию. Почему-то отказывая им в том, что их представления о природе вещей, так отличные от наших, могут быть сродни нашей Традиции.
