Я захотел увидеть Миру распростертой. Я не помню усилия, но в следующий миг она была уже подо мной.
Мира задыхалась. На глазах выступили слезы. Я припал к этим глазам, стал целовать их.
Мира пробормотала что-то нечленораздельное.
– Да, Мира, да… – прошептал я в ответ, овладевая ею.
Безрассудный секс наполнил наши дыхания, мы стали дышать в такт друг другу, превращаясь в счастливого симбионта.
Наутро Шишига показал на мониторе компьютера мое бегство от хронокеров.
Попивая кофе, я смотрел, как несусь, преследуемый тлей, прямо на фонарный столб, делаю умопомрачительный вираж и чудом ухожу от атаки.
Тля, растопырив черные лапы, ударяется об стену. Я не даю ей времени сориентироваться, вскидываю пулемет и разношу твари голову. Брызги разлетаются по стене.
Я бросаюсь бежать. Оказавшись на углу здания, разворачиваюсь и открываю круговую стрельбу.
Когда заканчиваются патроны, я выбрасываю пулемет и убегаю за пределы видимости.
Несколько тлей одновременно взмывают в воздух и устремляются за мной.
Затем изображение вздрагивает, объектив хроновизора разворачивается. В поле зрения снова появляется моя фигура. Я нахожусь на расстоянии нескольких десятков метров.
Прямо сквозь аппарат пролетает тля. За ней еще три. Они с равной скоростью преследуют меня.
Неожиданно я спотыкаюсь, падаю, пытаюсь подняться и, хромая, бегу к машинам, стоящим на перекрестке. Запрыгиваю в одну из них, через несколько секунд выскакиваю обратно, бегу дальше.
Изображение снова вздрагивает. Машина, в которой сидит Мира, трогает с места и набирает скорость.
А насекомые между тем все ближе. Несмотря на то, что я знаю исход, внутри все замирает.
Я заскакиваю в белый «жигуль», и один из хронокеров приземляется на крышу. «Жигуль» отъезжает, набирает скорость и исчезает за углом. Аппарат подпрыгивает, видно Мира нажала на газ. Автомобильная пробка на углу стремительно приближается. Мира объезжает ее одним колесом по тротуару, оказывается на перпендикулярной улице. На миг удаляющийся «жигуль» снова появляется на экране. Затем улица резко разворачивается, мелькают крыши домов, после чего фильм оканчивается.
Я перевожу дыхание и чувствую, что вспотел.
– По-нормальному эту запись можно было бы продать за миллион долларов, – говорит Шишига. – Я сделал на всякий случай несколько копий на картах памяти. Ношу их постоянно с собой.
– Лучше видеокамеру носи с собой, – советую я, ставя на стол пустую кофейную чашку. – Если повезет, сможешь наснимать на целый миллиард. Кстати, Рома, как там твоя аллергия?
– Пока не беспокоит, – улыбается он. – Видишь, на окне специальные шторы?
– Значит, ты по-прежнему по ночам не спишь? Дежуришь?
Он кивает:
– У меня грузовик с прожектором. Исследую ночную жизнь. Между прочим, я хроновизор твой привез. В прихожей стоит.
– Хорошо. Пусть Мира с ним поработает. Она биолог и, похоже, обнаружила много важных деталей, наблюдая за насекомыми.
Шишига тянется к мышке.
– На разбитом аппарате сохранились еще видеофайлы, – говорит он. – Будешь смотреть?
– Буду.
В эту минуту в комнату входит Мира. На ней домашний брючный костюм белого цвета.
– Завтрак готов, – говорит она с улыбкой на лице.
– Что на сегодня? – спрашивает Шишига, роясь в папках.
– Омары, жульен из трюфелей, салат из красной икры, фрукты, кофе.
– Какое мещанство… – вздыхает Рома. – Опять эти большие раки… Мясо трудно выцарапывать.
– Он их просто обожает, – смеется Мира.
Повернувшись ко мне, Шишига добавляет:
– Это я омаров привез. В рыбных магазинах из аквариумов вылавливал. Теперь там вонь – не зайдешь… А трюфеля – из дорогих ресторанов. На новый год держали…
– До нового года здесь никто сидеть не собирается, – говорит Мира. – В честь Ростика – праздничный завтрак.
Рома открывает файл. На экране появляется стена высотного здания, усеянная насекомыми.
– Мир, еще пару клипов, ладно? – говорит Шишига.
Мира подходит ко мне, становится сзади.
Объектив изменяет положение, и я вижу группу хронокеров, сползающих со стены. Впереди крупная особь. Она изогнута и напоминает осанкой богомола. Передние лапы удерживают что-то веретенообразное, молочно-белое.
– Тля только что родила и относит детеныша в детский сад, – поясняет Мира. – А несколько соплеменниц ее сопровождают.
Зуммер приближает изображение.
Новорожденный хронокер не похож на взрослую особь, скорей он походит на личинку. Он спокойно дремлет в материнских объятиях, сложив зачатки конечностей и втянув голову. Тли, шествующие рядом с родившей, время от времени поворачивают головы к младенцу, словно любуясь им и нашептывая пожелания.
Аппарат начинает трясти: Мира отправляется следом за процессией. Спустившись на тротуар, насекомые движутся в переулок. Приблизившись к пришельцам, машина останавливается. Становится видно, что шарфообразные выросты на животах, которые напоминали мне руки, прилегающие к «человеческим лицам» насекомых, активно шевелятся, загребая пыль, зондируют прилегающее пространство. Словно прочитав мои мысли, зуммер показывает выросты вблизи. Бахрома на концах «шарфов» находится в непрерывном движении.
– Органы осязания? – предполагаю я.
– Думаю, это универсальные органы, – говорит Мира. – При помощи них хронокеры обмениваются информацией, исследуют предметы и друг друга, ухаживают за своими лицами. Я назвала их языками.
Клип обрывается, сменившись заставкой проигрывателя. Шишига кличет по следующему ярлыку.
На экране появляется группа личинок, лежащих на асфальте детской игровой площадки. Веерообразно сидит несколько тлей. Наблюдение ведется из окна рядом стоящего дома.
– Ясельный круг, – говорит Мира. – В районе Кропоткинской у них целый детсад. Там десятки таких.
– Что делают взрослые особи? – спрашиваю. – Охраняют?
– Нет, вряд ли, – отвечает Мира. – Они не ожидают врагов. Скорей всего, большие хронокеры учат малюток. Ну, и кормят, разумеется.
– Сразу столько учителей и кормильцев? – удивляюсь я. – А как и чем они их кормят?
– Самого процесса кормления я не видела. Может, старшие каким-то образом передают энергию младшим?
– Размеры личинок увеличивались в ходе наблюдения? – спрашиваю.
– Не заметила.
– Значит, растут медленно, – заключаю я. – Годы…
– Или столетия, – замечает Шишига.
– А может, миллионы лет, – задумчиво говорит Мира. – Все. Идемте завтракать.
Мы дружно встаем.
– А как же аллергия? – спрашиваю у Ромы.
– В столовой тоже шторы, – отвечает он. – Мира откроет их после завтрака.
– Рационально, – говорю я.
