переводных экзаменов.
У меня создалось впечатление, что правила писали под меня — мне как раз засчитали два экзамена: по плетениям и по артефакторике.
Ещё в объявлении была подробная информация о групповом участии, о том, как, кому и когда подавать заявки и множество других моментов, связанных с турниром.
Изучив всё, я развернулся, чтобы уже выбираться из толпы и увидел, что стою рядом с Таракановой. Я-то пробирался сквозь толпу, а перед ней просто расступились. И теперь она рядом со мной. Стоит и читает объявление… Ну или делает вид, что читает. Потому что с двух сторон от меня стоят девушки из её свиты.
Я не успел ничего предпринять. Сестра Насти Таракановой перевела взгляд с объявления на меня. И не так, словно только что увидела, а как будто мы пришли сюда вместе.
— Привет! — сказал я совершенно автоматически.
Девушка некоторое время смотрела на меня, а потом приказала:
— Идём!
Развернулась, и студенты перед ней тут же расступились.
Её подручные шагнули ко мне — практически вплотную. Взяли, что называется, в клещи. И мне не осталось ничего другого, как пойти вместе с ними.
Мы отошли от стенда, и прореха в толпе сразу же затянулась.
Тараканова пошла вперёд по аллее. Девушки вели меня следом. А я усиленно соображал, как мне от них отделаться. Я чувствовал, что они намного сильнее меня. Если они студентки, то явно не первый курс. И даже не второй. Справиться с ними я не смогу. Да и вообще драться с девушками как-то не то. Тем более, что они не нападают.
И так как они не грубили, то я продолжал идти с ними. Некоторое время. А потом, когда мы отдалились от толпы на достаточное расстояние, я остановился.
— Спасибо за компанию, девушки, — заявил я. — Но мне пора!
Однако, свалить я не успел.
Тараканова повернулась и сказала совершенно спокойно:
— Подожди! Поговорить нужно.
Я вспомнил наш прошлый «разговор» и понял, что разговаривать с ней я точно не хочу.
Но и позорно бежать было как-то не то.
А потому я, раскланявшись, предельно вежливо сказал:
— Простите, госпожа Тараканова! Простите, дамы! Но я скучный собеседник. Боюсь, не смогу развлечь вас интересной беседой!
На что одна из подручных, обращаясь к своей предводительнице, с усмешкой произнесла:
— Разговорчивый парень! Признаю, Аня, ты была права!
— Теперь ты понимаешь? — многозначительно усмехнулась Анна Тараканова.
На что её подручная покивала, многозначительно глядя на предводительницу.
— Девочки, вы уверены? — недоверчиво спросила вторая подручная.
— Наташ, положа руку на сердце… Неужели у тебя до сих пор есть сомнения? — ответила первая подручная Анны Таракановой.
— Ириш, даже положа руку на сердце! Разве он справится? Он же вообще зелёный!
Я слушал девушек и понимал, что я ничего не понимаю. Это был какой-то срыв шаблона. Я-то опасался, что Тараканова начнёт расспрашивать про свою сестрёнку. Но тут дело было явно в другом.
Мне, конечно, было любопытно, чего они задумали, но меня в медблоке ждали друзья. А потому я вскинул руки и произнёс:
— Дорогие девушки, давайте вы сами тут без меня решите справлюсь я там или не справлюсь, а я уже пойду, ладно? А то меня ждут.
— Подождут! — резко одёрнула меня Анна.
И мне это очень не понравилось.
Поэтому я спокойно посмотрел на неё и произнёс с самой серьёзной интонацией:
— Нет! Это вы подождёте! А я спешу! Меня ждут в медблоке!
— Мы сейчас тебя туда отправим! — угрожающе сказала та девушка, которую назвали Наташа.
На что я ответил:
— Угроза, уважаемая, не лучший способ получить от человека то, что тебе нужно! Учитесь договариваться!
После чего развернулся и, не обращая внимания на девушек, пошёл к друзьям.
И услышал вслед слова Анны Таракановой:
— Я же вам говорила!
Выяснять, чего она там говорила, я не стал. Я просто шёл, не оборачиваясь. И ждал, что они меня догонят. Ну или хотя бы окрикнут.
Но нет. Девушки стояли и молча смотрели мне вслед. Это я увидел, когда аллея повернула, и я смог бросить взгляд в их сторону.
Меня эта встреча очень удивила.
Однако, я выбросил её из головы, едва подошёл к медблоку.
Телохранители Степана по-прежнему стояли под дверью.
Я прошёл внутрь.
Из палаты Степана доносился шум, и я прибавил шагу.
Когда я практически вбежал в палату, то моим глазам предстала следующая картина.
Старший лекарь и медбрат требовали ребят покинуть помещение.
— Это лечебное учреждение! — кричал старший лекарь. — Вы не имеете права тут находиться!
— Тут наш друг, и мы пришли попроведать его, — возражал Глеб.
— Попроведали и уходите! Вы нарушаете тишину! А больному нужен покой! — кипятился в ответ медбрат.
— Лечение ему тоже нужно! — в тон ему кипятился Данила.
— Вы кричите громче нас! — рассудительно вторила Полина.
Все ребята были настроены очень решительно и стояли плечом к плечу. Это было здорово и радовало, однако, я прекрасно понимал, что всё время мы тут находиться не можем. И как только уйдём, эти горе медики могут отыграться на Степане.
И забрать его отсюда было нельзя, потому что лечащие артефакты есть только тут.
Пришлось вмешаться мне.
— Уважаемые! — громко сказал я, выходя на середину палаты и поднимая руки, чтобы привлечь внимание. — Послушайте…
Добившись относительной тишины, я повернулся к медикам.
— Вы правы, больному нужен покой. И поэтому мы сейчас уйдём…
Ребята позади меня тут же загалдели. Но я поднял руку, призывая к тишине.
Все сразу же замолчали, давая мне возможность сказать. И я сказал:
— Мы с ребятами беспокоимся о своём друге! Тем более, что вы, уважаемые лекари, сами дали нам повод для беспокойства. Поэтому просто так уйти мы не можем.
Позади меня раздались одобрительные возгласы. И я снова поднял руку, призывая к тишине.
— Что ты предлагаешь? — спросил седовласый лекарь.
— Разрешите в палате присутствовать телохранителям Степана. И мы тут же развернёмся и покинем медблок. В противном случае мы останемся здесь.
В палате повисла тишина.
Потом седовласый, обдумав ситуацию, кивнул медбрату:
— Позови!
И тот отправился за телохранителями.
Едва телохранители вошли в палату, я обернулся к друзьям:
— Подождите, пожалуйста, меня на улице.
Ребята потянулись на выход. Вскоре в палате остались только Степан, его телохранители, которые пристроились у стенки и притворились мебелью, старший лекарь и я. Медбрат после того, как позвал телохранителей Степана, в палату не вернулся.
— А ты? — спросил седовласый.
— Я сначала дам инструкции, а потом тоже удалюсь, — спокойно ответил я.
— Чёрт знает что, а не лечебница! — проворчал старший лекарь, тряхнул своими седыми
