Один из удальцов привстал, присмотрелся.
Заметив в кабине медленно плетущегося "Егеря" лишь меня одного, спокойно присел снова, поправив на груди "ксюху". Потом перегнулся назад и что-то сказал второму, тот радостно заржал. Конечно, сейчас пощипают лоха-колхозника, а может ещё и авто реквизируют, зачем она ботве? Ботва должна пешком ходить.
Я размахивал "сдачей в плен" до тех пор, пока сидящий за рулём уже сам не махнул в ответ. Нетерпеливо так, мол, подъезжай давай, не лей в трусы!
За спиной подозрительно шевелился спрятавшийся у задней двери Сомов, пыхтел, бормотал себе что-то под нос.
-- Гоб, ты как-то поспокойней, понадёжней, без экзотики, -- не приказал, а устало попросил я, расстёгивая кобуру. Автомат мгновенно высунуть не смогу, а вот пестоль -- запросто. Серию из "Кольта" в упор закатаю, не промахнусь, если что.
-- Не боись, Кастет, всё будет красиво! -- пообещал напарник с улыбкой многолетнего маньяка-душителя.
На подъезде к УАЗ-у я начал осторожно разгоняться. Как и просил Сомов, плавненько. Вид водителя одинокого "Егеря" соответствовал ситуации -- я из всех сил старался натянуть на себя напуганное лицо относительно мирного обывателя. Потому что совсем мирных тут не бывает, они давно эвакуировались.
Подъезжаем...
-- Ребята, мне проблемы не нужны, я домой еду! -- заорал я загодя противным высоким голосом.
И начал тормозить так, чтобы остановиться сразу за задним бампером джипа.
Тресь! Задняя дверь раскрылась на ходу, словно колпак кабины истребителя при катапультировании.
"С петлей сорвал, гад!" -- подумал я, рывком открывая свою.
Гоблин вылетел из проёма задней левой, как Бэтмен, резким длинным прыжком -- ну реально тигр!
И рухнул прямо на водителя, буквально вбивая того в полик.
Хрясь! Старая продавленная спинка водительского сиденья не выдержала чудовищного удара, стопор, как выяснилось позже, слетел, и она откинулась назад, открывая напарнику путь в корму.
Я выскочил, держа "Кольт" двумя руками, и контролируя все цели сразу.
-- Руки!
Поднимать руки было некому.
Старший группы каралькой лежал где-то внизу, чуть боком, мне был виден лишь кусок спины, левая же рука бандита осталась наверху и теперь безвольно лежала на обрезе двери. Неестественно лежала.
Второй, отвечающий за ПКМ, бодался с Гоблином.
Вы осознаёте это словосочетание? "Бодался с Гоблином". Это как телёнок с дубом... Сцена была эпическая! Бандюк успел схватить пулемёт обеими руками, но не успел его развернуть.
Сомов сидел рядом и держал машинку одной рукой.
-- Отдай дяде пулемёт, шконка гнутая, -- нехорошо пробасил он.
Спокойно так, тихо.
Я тем временем подошёл к первому, кто знает, может он очень крепкий на рану и теперь там выпавший магазин пристёгивает... Смотрю -- лужа крови на полике, уже через щель закапало. Нихрена себе Бэтмен отработал! Поискал пульс на руке. Ясно.
-- Гоб, так ты ж его убил!
Мишка, не обращая на мои слова никакого внимания, сильно потянул пулемёт за ствол на себя. Бандит потянулся следом, отрывая задницу от сиденья, но оружие из рук не выпустил. Глаза у него были бешеные -- человек вообще ничего не понял, что сейчас произошло! Он твёрдо знал только одно: за утерю ПКМ главарь его распнёт прямо на морском берегу. На закате, чтобы красивей смотрелся.
-- Ты пулемётик-то отдай, мальчик, -- почти мирно опять попросил Бэтмен, и левой рукой приставил к виску несчастного свой "Парабеллум".
А тот не сдавался! Ухватившись за оружие, он вынужденно подползал к Сомову, как бандерлог к Каа.
-- Мишка, прекращай, -- приказал я.
Гоблин тяжко вздохнул, сунул пистолет за пояс, и левой же рукой, тяжёлым кулаком, как кувалдой двинул парня по темени. Тот обвалился, словно был сделан из песка.
-- Цаца! -- объявил напарник и поцеловал трофей. -- Я же говорил, командир, что будет красиво!
-- Ты первого убил своей тушей, -- напомнил ему я.
-- Статистически это неизбежно у гимнастов, -- признал Мишган. -- Осталось этого законтролить.
-- Вот и контроль.
Сомов вновь вытащил пистолет и снова приставил к виску бывшего пулемётчика, на коже которого ещё оставался красный кружочек. Вдруг он неожиданно сказал:
-- Костя, не могу чёта... В безвольное тело не могу. Сегодня как-то того... Короче, не могу, давай ты сделаешь?
Я сперва офигел! Гоблин врага пожалел! Не смог добить!
Вытащил нож. Стрелять не хочется, ещё полетит во все стороны... Под ребро, и все дела, сам дойдёт. Так и если ножом, потечёт... Вынать же надо. О чём я вообще! Что происходит!
-- Слышь, Гоб, я что-то тоже пас. Не поднимается рука. Давай-ка, соберись! Нам что, на "Шепси" ехать за подмогой?
Мишка отвернулся, и в такой позиции сказал:
-- Да и хрен с этим оленем, если он вообще очухается, в чём я лично сомневаюсь. Полюбасу после такого рауша у людей три дня из памяти вылетает, и это если репа крепкая, проверено! А если выживет -- так Смотрящие нам зачтут, имеем право расслабиться в кои веки раз.
Бляха! Я щёлкнул кобурой, убирая пистолет.
-- Трахома! Пионерский лагерь, а не группа! Пиши тогда свою коронку про спецназ ГРУ, что ли, пусть потом думают, что хотят! Может и отвлечёт... Что стоишь пнём?! Машину пристрели! Не оставлять же её им в подарок.
Гоблин без споров полез в салон, достал свою "шайтан-машину" и всадил две пули в блок двигателя. Мы быстренько обыскали УАЗ, забрали второй ствол к пулемёту, две простенькие рации, "ксюху" с полным магазином и старенький "наган" с десятью патронами, лежавший на полу. К ПКМ боеприпаса было гораздо больше -- две полные "сотки".
Потом Сомов, сопя и причмокивая, сидел в кабине и старательно выводил на листе бумаги кривоватые жирные буквы.
-- Готово, командир!
Я, скривившись, прочитал. Ох, пёс с ним, пойдёт.
Если уж решили, так решили, переигрывать не надо, у сталкеров это примета плохая. А куда всё это девать? Теоретически, можно было взять УАЗ на буксир, где-нибудь спрятать и забрать на обратном пути. Только времени нет на всю это возню, буксировки, схроны, оглядки-разведки... И ещё неизвестно, что будет на обратном, такой трофей на прицепе -- голимое палево, если бандитский наблюдатель увидит. Загрызут! Гашёного оленя увезти и где-нибудь в кювет сбросить? Так какая тогда разница, надо было его здесь контролить!
Выматерился ещё раз.
-- Костя, позади сяду, переберу всё, почищу, -- несколько смущённо произнёс Гоблин и спустя секунду добавил: -- Я исправлюсь.
Молча кивнув в зеркало, я ничего не сказал.
Исправится он... А я сам?
Что-то случилось. Земля так на нас влияет, что ли? Как там Атос сказал в "Трёх мушкетёрах"? В общем, наверное, мы поступили так, как и должны были поступить. Да.
