Люди по ошибке, применяя свои стереотипы, твердят: в стае роль женщин ничтожна. Существует жесточайшее неравноправие: вожаком женщина не может быть никогда! Нелепые заблуждения подслеповатых людей. Вожак управляет разумом стаи и ее волей. А кто тогда наблюдает тени сознаний, тайные движения душ, кто мягко корректирует их? Люди не знают и не задумываются над этим. У них нет аналога подобной работе. Они нелепо полагают, что «личность» – понятие бесполое и универсальное, потому и стремятся к унификации ролей и прав. К жесткому и необратимому устранению естественных и логичных различий, так необходимых для полноценности общности и воспитания младших.
Сейчас жена вожака занималась своим самым главным делом. Мягко и без нажима правила то, что и глазу-то незаметно. Чуть-чуть подшлифовывала избыточно острые грани чудовищного характера Вирьи, опасного для нее самой.
– Ты уверена, что хочешь именно такой жизни? – уточнила Тайя.
– Ухш-ш, почему мне никто…
– Не шипи. Сядь свободно и успокойся. Представь хоть на минуту, что тебе никто не возражает и не отказывает. Улыбнись. И мы с тобой начнем разбираться в деле с самого начала. Только не с этого глупого «я хочу». Детские слова, ты сама слышишь, как они портят впечатление? Придет Даур, он устал, на Хьёртте и без тебя полно «хочу» и еще больше «надо». В городе Семи Радуг критически низкий запас кислорода, была утечка. А в долине Сияния последним метеоритным дождем уничтожены овощные плантации. В Златолунной Радуге болеют непонятно чем дети человеков, а шахта по добыче ценного для Релата сырья встала из-за проблем с оборудованием, и все это произошло за последние два дня.
– Что же мне делать?
– Сказать Дауру, что ты направляешься в купол Златолунной Радуги. Ты ведь эпидемиолог по первой специализации, так? Займешься детьми. И обдумаешь тем временем, что могут дать стае твои мечтания с играми. Это самый женский путь, дорогая. Сила принадлежит мужчинам, но гибкость – нам… Не надо просить, следует предлагать. Не надо ломать стены, достаточно открыть дверь. Когда ты развернешь все так, что игры сделаются нужными вожаку, получишь необходимое. Но польза должна быть настоящей. А пока убери со стола сладкое и поставь разогреть вот это блюдо. Мне надо переодеться.
Вирья вскочила и занялась уборкой с той неистребимой целеустремленностью, с какой исполняла любое, самое пустяковое, дело. Даур Трой появился в комнате, когда Вирья во второй раз протирала стол. Выглядел вожак утомленным, от присутствия гостьи, склонной шипеть и шуметь, помрачнел еще сильнее.
– Опять игры? – без надежды на разнообразие ответов уточнил он.
– Как можно?! – возмутилась Тайя, возникая на пороге. – Мы немедленно летим в город, где болеют дети. Ты без нас поужинаешь, ладно? Все готово, разогрето. Соседка обещала встретить нашего малыша и приютить на неделю, у них весело, своих детей трое. Можешь хоть когти отращивать, хоть на Релат улетать, хоть рычать на шахтеров, не выбирая выражений.
– Значит, по одной невнятной и сложной проблеме я могу не искать решения, предоставив его вам, – улыбнулся Даур. Проводил до двери, попрощался с женой. Коснулся подушечками пальцев бритого черепа Вирьи: – Девочка, объясни мне, зачем ты уничтожила волосы? Помнится, для вашей семьи характерны густые, волнистые, рыжие с золотом… Такая красота!
В вопросе не было и тени ехидства, в открытом сознании вожака читалось настоящее удивление. Даже опасение: а вдруг ей плохо, вдруг он не уследил и здесь тоже копится беда – не легче, чем с шахтами или теплицами? Вирья виновато пожала плечами. И подумала, что в этой семье она наверняка не выросла бы столь колючей.
– Так удобнее. Я много времени провожу в спецкостюмах, часто бываю на орбите, я ведь дежурный врач на верфях «Иннара».
– Значит, не для кого терпеть неудобства, – с огорчением вздохнул вожак. – Возвращайся, не улетай на Релат сразу. Мне даже неловко, я ни разу не выслушал толком рассказ про эти твои игры. Попробуем разобраться вместе.
Через полгода игра чегро, сильно урезанный и смягченный вариант идеи Вирьи, стала обязательным элементом подготовки работающих на орбите. Чегро, как гласила справка в Среде, представляла собой смешение нескольких стилей и техник движения, применяемых в различном сочетании на сложном объемном искусственном рельефе при разной силе тяготения – от невесомости до двукратной в счете Релата. Тренировки позволяли сформировать наилучшую координацию движений и адаптировать к перегрузкам вестибулярный аппарат. Исключить дезорганизацию персонала орбитальной верфи в случае сбоев в работе. И даже улучшить групповое взаимопонимание. Играли – то есть, по сути, дрались в парах и один против группы – без оружия и не в полном контакте. Однако и такое зрелище смотрелось феерически в построенном на орбите зале, имеющем вид прозрачной сферы, вынесенной в открытый космос. В следующие пять лет играть стало модно и даже престижно, возникли официальные правила, утвердился состав команд. Появились «звезды» и их поклонники. Сформировался спортивный вариант игр. Обычно команда включала двоих гроллов, одного айри и троих людей. Среда утверждала, что новое слово «чегро» образовано от пары «человек-гролл», поскольку они всегда работают в команде. Неупомянутым айри такой вариант расшифровки, само собой, не нравился.
В полном боевом варианте вожак разрешил отрабатывать технику лишь с небольшой группой молодых волвеков и без широкой огласки. Сказал: «Надеюсь, это никому никогда не понадобится на практике». Понадобилось… Вирья горько усмехнулась. Нет в душе гордости за свою правоту, только тревога. Каждый боец в группе – родной, замечательный и близкий. И сейчас каждый будет вынужден рисковать собой. А вдруг голос его сознания угаснет навсегда, оплатив молчанием гибели победу? Как принять и осилить такое? Она сама затеяла игры, выбрала волвеков и подтвердила год назад, что группа сработалась безупречно. Она отвечает за жизнь каждого. И за успех дела – тоже.
Трудно сформировать то, что принято называть полным контактом – многогранной структурой со сложным эхом намерений и замыслов, с единой волей и общим опытом. Для этого надо родниться долго и крепко, стать семьей. Создать даже не общее «мы» – но почти что «я», новый разум, единый для множества включенных в него личностей. Каждая грань – неотделима, каждый боец – часть твоей души… Значит, и каждая боль – твоя, и смерть… О смерти лучше не думать. Смерть может разрушить не только контакт, но и сами личности, в него вовлеченные. Именно опасаясь подобного, Тайя в течение последних пяти лет часто посещала тренировки и много работала с группой. Нельзя доводить общую боль до предельной остроты. Нельзя становиться близнецами, как Рик-Рив…
