Долгих десять с половиной минут над Академией стояла жуткая тишина, а потом заговорили артавтоматы всех четырех переоборудованных в подобия боевых машин строительных роботов: локкры выбрались на берег…
То, что программный блок центрального сервера Академии не справляется с координацией боя, стало ясно буквально через пару минут – когда все четыре огневые точки оказались подавлены великолепно подготовленной пехотой врага. А потом началось вообще что-то невообразимое – меток целей в шлеме стало сначала двадцать, потом сразу сотни полторы, а потом весь экран стал красным и… выключился!
– Система целенаведения поражена вирусом и отключена! – спокойно прокомментировал происходящее механический голос, и тут же бронестекло шлема снова стало прозрачным.
Как ни странно, после отключения сервера мне стало намного легче – я хоть иногда успевал засечь стремительные броски приближающихся к зданию пехотинцев и два раза даже попал. Но без видимого результата. А потом один из атакующих солдат вдруг возник на опушке леса; шлем скафандра потемнел, защищая глаза от слепящей вспышки; я рефлекторно дернулся в сторону от летящей прямо в меня ракеты и… выломав стену скафандром, оказался в соседней комнате. Практически тут же жутко громыхнуло, и я потерял сознание…
Найти корабль, капитан которого согласился бы доплыть до острова Черной Скалы, оказалось, как ни странно, довольно сложно – после окончания Турнира посещение Академии было строжайшим образом запрещено, и Наставник сбился с ног, разыскивая того, кто ради денег согласился бы нарушить многолетнее табу. Удача улыбнулась нам лишь поздно вечером, когда, утомленные беготней по тавернам и постоялым дворам города, мы решили наконец поужинать и ввалились в маленькую харчевню довольно далеко от морского порта. В задымленном, довольно грязном маленьком помещении, битком набитом народом, как ни странно, оказалась неплохая кухня – случайный прохожий, направивший нас сюда, не солгал. Поэтому после заказанных на пробу закусок весьма удивленный вкусом предложенных блюд Мерион заказал плотный обед, количеством блюд способный превратить его в завтрак. Впрочем, способностей Хмурого уничтожить почти любое количество еды я явно недооценил – не прошло и двух часов, как последний недоеденный нами кусок мяса исчез в пасти здорового, как теленок, пса. Грустно осмотрев опустевший столик, зверюга тяжело вздохнула и опустила голову на колено разомлевшего Мериона и потребовала ласки…
– Слышь, унг, продай собачку! – Пьяный голос сидящего напротив меня мужика заставил Наставника приоткрыть глаза. – Двадцати золотых хватит?
– Не продается… – лениво бросил Длинные Руки и, отпив вина из стоящего рядом кубка, приготовился было снова закемарить.
– Двадцать пять! – не унимался не отрывающий от пса взгляда мужик. – Никогда не видел такого мощного зверя! Двадцать пять полновесных золотых! Это безумно много, ты понимаешь?
– И как ты себе представляешь этот процесс? – ухмыльнулся Мерион. – По-твоему, пес вот так вот просто пойдет с тобой рядом, бросив своего хозяина, как только ты передашь мне деньги?
– Конечно нет! – засиял воодушевленный таким началом разговора собеседник. – Но если ты пойдешь со мной на мой корабль и подождешь там до утра, то после того, как мы отплывем, ему просто некуда будет деваться… А за полгода плавания он ко мне привыкнет…
– У тебя есть корабль? – заинтересовался Наставник. – Или ты там служишь?
– Я сказал на ной корабль, – гордо повторил «покупатель». – Моя посудина – далеко не самая последняя на всем Западном побережье. Мало кто угонится за моей «Сиреной», когда она идет на всех парусах…
– Че за кораблик? – спросил Мерион.
– Бригантина! – усмехнулся в усы мужичок. – А что, ты в них разбираешься?
– Ну как тебе сказать? У твоей лоханки должно быть две мачты. На передней – фок-мачте – прямые паруса, на грот-мачте – косые… В общем, легкое и быстрое судно. На таком не должно быть страшно плавать…
– Страшно? Да я и моя команда не боимся никого и ничего! – взвился капитан. – Да ты знаешь, куда мы только не ходили?
– Слушал я ваши байки… – усмехнулся Длинные Руки. – Да вот как доходит дело до конкретики, большинство сразу в кусты…
– Какие кусты в море? И я не бегаю от предложений!
– Да вот я полдня ищу храбреца, способного сходить до Черной скалы… и все боятся! – скорчив презрительную гримасу, буркнул Наставник. – А ведь с начала разговора они такие храбрые, каких свет не видывал…
– Остров Черной Скалы? – тут же угас капитан. – Так туда идти недалеко. И не опасно… Просто… Ну не принято после Турнира…
– Да все ваши отговорки я уже слышал… Скажите честно – страшно… И я даже смеяться не буду… Куплю вон лодку с куском тряпки, поставлю парус и спокойненько дойду до этого клочка земли сам… А вы будете ездить по ушам тем, кто о море ничего не понимает…
– Да я и к Черной Скале сходить могу! И к Клыку Дракона! Меня еще никто не называл трусом! – взвился со скамьи незадачливый покупатель.
– Да я, в общем, и не называл… – пожал плечами Мерион. – Просто желающих идти к Клыку Дракона найти нереально, поэтому о нем можно рассказывать байки сколько угодно… А Черная Скала – рядом. Можно и проверить…
– Да… пожалуйста! Да… Сейчас же… Спорим? На пса?! – завопил задетый за живое мужик.
– Пес – не продается… Он вообще не мой… Идет рядом к хозяйке… Про Беату Коррин слышал?
– Побожись… – восхитился капитан. – Это собака первой победительницы Меча Террена? Кто же о ней не слышал?!
– Угу… Ее… А я – ее родственник… И Ольгерда Коррина… решил вот их навестить…
– Так тебя не пустят… Говорят, что те, кто решил пройти обучение в Академии, целый год не выходят из здания… – глядя на нас округлившимися глазами, страшным шепотом заговорил капитан. – Говорят, что их там обращают в нелюдей жутким колдовством… Я в том году возил с острова выпускников – они могут такое, что и не снилось нормальному человеку! Чуют яд, видят сквозь стены, убивают взглядом…
– Да мне плевать, чему их там учат… – хохотнул Наставник. – Мне собаку надо доставить… А то почти ничего не ест, бедняга…
– Как это ничего? А половина стола, которую он уничтожил?
– Да что там было-то, той еды… Кстати, винцо тут неплохое… Выпьешь со мной? – Пододвинув к ошалело глядящему на Хмурого капитану почти полный кувшин ламаркского, Длинные Руки ласково потрепал пса по холке и зачем-то отвесил мне легкий подзатыльник.
– Иди, бестолочь, спать. Завтра ранний подъем. А мы тут побеседуем о жизни…
