поставил камеру, чтобы всё записать. И банально её соблазнил. Когда мы зашли в комнату, на Лизе была маска, всё ещё закрывавшая лицо, и трусы. Остатками мозгов она понимала, что девственности лишаться ей совершенно нельзя. А мы тоже успели выпить, поэтому не думали ни о чём.
Безухов вздохнул, некоторое время помолчав. А затем закончил историю.
— Мы завязали ей глаза, не снимая маски. А о том, кто она, узнали лишь через несколько дней. Более того, Лиза повела себя, как дура. Не удивительно, конечно, после группового изнасилования, но как дура. Она сразу позвонила жениху и всё рассказала. А могла бы просто промолчать, всё равно из-за физических упражнений у неё там внутри просторно, что только врач разберёт, девственница она или нет. Половина наших молодых дворянок этим пользуются, активно налегая на спорт. У меня самого любовница — Бабищева, кстати.
Иван кивнул, показывая, что услышал и понял. Никак комментировать эту историю он не хотел. И даже заявление про родственницу, ходящую в любовницах у Петра, его не удивило.
— Как насчёт откровенности за откровенность? — спросил Пётр.
Бобров улыбнулся:
— Так ты не просто так мне всё рассказал, да?
Тот нисколько не смутился:
— А почему нет? Мы начали с чистого листа, помнишь?
— Помню, — согласился Иван. — Что ты хочешь узнать?
— Ты сумел убить Глеба…
— Того парня в тяжёлой броне? — уточнил Иван.
— Ага. А он был очень серьёзным бойцом.
Бобров отрицательно покачал головой.
— Извини, Пётр, я мало что могу рассказать. Не потому, что не хочу, а потому, что не знаю. Мне сказали, что отец применил ко мне разработку одного сумасшедшего учёного. Когда я до установки добрался, она была уничтожена, а её создатель мёртв.
Пётр заинтересовался:
— Что за установка?
— Копьё Лонгина.
— Франклин? — удивился Безухов. — Он не был сумасшедшим. Да и копьё не работало. То есть работало, конечно, только убивало всех подопытных.
— Как я и сказал — не знаю, как это объяснить.
— Жаль, — честно признался Пётр.
Они проехали ворота и свернули к большому и старому, но ухоженному особняку.
Глава 40
Кабинет Петра, перешедший ему от отца, просторный и в меру помпезный, настраивал на рабочий лад. Пётр сидел в кресле во главе стола, Иван расположился перед ним. Оба держали по бокалу вина в руке.
— Возвращаясь к разговору о работе, — продолжил прерванный диалог Маншарев, — роль простого бойца я тебе предлагать не стану. Как ты сам сказал, представляясь Василию? Человек, который решает проблемы?
Иван кивнул, но промолчал.
— Нам нужен, как говорят британцы, crisis manager. Человек с обширными полномочиями, способный приехать на место и быстро разобраться, например, выявить что мешает производству и решить эту проблему. Причём не затычку поставить на время, а реально решить, чтобы больше к вопросу не возвращаться.
— Я понимаю, о чём ты, — подтвердил Бобров.
— Отлично. Управленческие навыки у тебя есть?
Иван хмыкнул.
— Собеседование?
— Упрощённое, — ответил Пётр, сохраняя полную серьёзность, — не люблю некомпетентных исполнителей.
— Есть, — приврал Иван о своих реальных способностях и умениях в этой области. — Не обещаю, что заткну за пояс Сикорского и Порше, но в грязь лицом не ударю.
— У тебя будет возможность себя показать, — пообещал Пётр. — Тогда решено…
Иван удивился:
— Ты можешь такие управленческие решения в одиночку принимать?
Тот поморщился:
— Только на своём уровне. Ты будешь… Как это у американцев говориться? One’s second self?
Иван кивнул:
— Правая рука, да.
— Вот. Есть у меня пара затыков, с которыми надо разбираться, но я не могу покинуть Москву. Поэтому ты там себя и покажешь. А дальше по моей рекомендации пройдёшь выше, — Пётр прищурился. — Если выполнишь работу, конечно же. Я тебе не подчиняться себе предлагаю, Иван, а становиться партнёром. К твоим услугам все мои ресурсы, а в будущем и наши в целом. Будешь эффективным и результативным — сможешь любую свою фантазию реализовать.
Иван обвёл взглядом кабинет.
— Так эти хоромы тебе…? — закончить вопрос он не успел.
Пётр отрицательно покачал головой:
— Нет. Это отец, его собственная инициатива. Они… У них с мамой был роман, настоящая любовь. Он любил её достаточно сильно, чтобы в завещании признать сыном и сделать наследником.
— Полагаю, это сильно упрочнило твою позицию в… вашей организации, — предположил Бобров.
— Не сразу, — признался собеседник, после того как опустошил бокал. — Пришлось доказать свою дееспособность.
— А о составе вашей организации я узнаю, когда пройду вступительные экзамены? — продолжил вопросы Иван.
— Да. Как и о многом другом.
Бобров хмыкнул:
— Ну хоть в общих чертах объясни, на кого я работаю.
Пётр задумался, явно прикидывая в голове, как много можно рассказать.
— Тебе известно о Столе? — спросил он.
— Ты о союзе родов, потомков Рюриковичей? Я, конечно, о вашей современной кухне многого могу не знать, но уж историю-то учил.
Пётр проигнорировал раздражённый ответ Ивана, кивнув:
— Как ты понимаешь, Стол, несмотря на всё своё немалое влияние, не может быть единоличной властью априори. Есть и другие… Группировки, скажем так. Мы — одна из них. И не просто «одна из», а самая могущественная, вполне способная составить оппозицию Столу. Это накладывает необходимость соблюдать секретность, потому что, если стол о нас узнает — он попытается нас достать.
Иван кивнул:
— Поэтому всё, что я буду знать… некая группировка существует, и я в неё вхожу.
Бобров вздохнул.
— Хорошо. А цель? Сместить Стол и занять их место?
— Именно. Это очевидно. Но цель… далёкая. Всё же Стол накопил внушительное влияние, у них огромные ресурсы. Открытое противостояние сейчас — самоубийство. Однако…
Пётр достал из ящика стола несколько уже виденных Иваном колб.
— Есть способы резко поменять расклад сил. Сейчас все… — он сделал неопределённый жест, — игроки, скажем так, стремятся получить прорыв. Технологию, способ, хитрость, которая станет новой вехой в развитии практиков, как это было с тибетским учением. Такие технологии есть и у нас.
— Тот парень, что меня чуть не убил, — кивнул Иван. — Он очень многое показал.
Пётр поморщился.
— Да, в него было вложено чудовищное количество средств. К сожалению, ни о какой массовой подготовки ему подобных не стоит и речи.
Иван хмыкнул. Не высказанными остались слова: «хотя подготовка отдельных отрядов ведётся». Пусть не в большом количестве, но даже пара десятков таких бойцов могут сделать очень и очень много.
— А что с Василием? Не пойми неправильно, но я не хотел бы работать на людей, что легко списывают своих же партнёров.
Пётр поморщился и грустно вздохнул.
— Это не было легко, наоборот. Я пытался его переубедить, давал ему возможность одуматься. Как ты понимаешь, выход из нашей организации только один.
Иван кивнул.
