Что дальше? Схватка с Одержимым, у которого в активе целый город религиозных фанатиков с промытыми мозгами?
Ведь если даже во Внешнем поясе было свыше десятков серьезных группировок, каждая из который продвигала свои интересы, то почему в Первом поясе все должно быть по-другому?
Скорей всего, у оракула есть свой интерес. Понять бы только, какой…
Я прямо на бегу влил в себя сразу два зелья Бодрости и скользнул в Боевую медитацию, настраиваясь на предстоящий бой.
В том, что он будет, у меня не было никаких сомнений.
Но для начала я пообщаюсь с этим Одержимым. Вдруг оракул хочет убрать своего конкурента моими руками?
Я повернул голову к вампиру, но того и след простыл, и единственное, что о нем напоминало — стремительно удаляющееся облачко тумана.
— Кажется, нас развели, — крикнул Шулер, замедляя бег.
— Прибью, — пообещал Бруно.
Я же задумчиво смотрел на стоящего над закрытыми воротами караульного.
— Тяжело, — прогудел Бруно, уже не просто идя пешком, а едва переставляя ноги. — Давит…
— Причем сильно, — согласился Шулер, окутываясь ближайшими тенями. — Дальше… не могу!
Мои товарищи боролись с гравитацией из последних сил, я же, практически не чувствуя чужого давления, подошел к воротам и посмотрел на дежурящего на своем посту удивленного воина.
Именно от него шла эта волна тяжести, от которой тело наливалось свинцом и перехватывало живот.
Я поймал на себе тяжелый взгляд воина и широко улыбнулся.
Глава 26
Интерлюдия. Первый пояс. Оракул
Поло хорошо помнил Императора и его ближников.
Ну как Императора, скорее его неинициированного бастарда.
Ведь когда они попали в его родной мир, от Императора, как его именовали пришедшие с ним старики, так и веяло силой и мощью, но… его кровь дремала.
Поло видел это так же отчетливо, как и скрытую глубоко внутри неуверенность в себе, не говоря о прочих комплексах.
А ещё, они совершенно точно ошиблись миром.
Поло знал, зачем они пришли, и даже несколько раз видел ту самую Диадему, которая должна была окончательно пробудить императорскую кровь.
Но она находилась где-то в Междумирье, и совершенно точно не в его благословенной богами Элладе.
И тем не менее Поло решил им помочь. Тогда, правда, его звали Олло, но это было абсолютно неважно. Важно было то, что явившийся в Элладу Император был бастардом.
Также, как и Олло.
Вот только Император, в отличие от Олло знал своего отца. Олло же мог только догадываться.
Хотя, умение видеть узор судьбы, сплетаемый мойрами, и его вечная молодость прямо указывали на кандидата в его отцы.
Да и различные вариации его имени — Аппо, Поло, Олло так и намекали на Сияющего — покровителя муз и предсказателя будущего.
Однако Олло так ни разу и не увидел своего отца. В отличие от Императора.
Последний, пробыв на Земле около пяти лет и ничего не найдя, вместе со своей дряхлеющей свитой решился на последний шанс — пройти Порталом Героев и шагнуть за порог.
Портал Героев вел не в родной мир Императора и его свиты, а на Арену — мир, не раз виденный Олло во время многочисленных откровений.
Портал не пользовался особым спросом, однако нет-нет, да и находились желающие отправиться в мир постоянной войны.
И вот тут-то и вмешалась судьба, спутавшая планы Императора руками беспристрастных мойр.
Вместо классического портала, с которыми Олло уже не раз имел дело, получилось что-то непонятное.
Сначала Олло винил в произошедшем песьеголовых — эти двухметровые гуманоиды с собачьими головами не раз пытались захватить его любимую Элладу.
Да, не все племена псов были агрессивными, с кем-то получалось торговать, а некоторые даже основывали в пустынных землях свои миссии.
Но в большинстве своем псы были варварами, и Олло не раз давал предсказания на успешные контрпоходы, откуда доблестные воины Эллады возвращались с богатой добычей и рабами.
Рабы из псесьеголовых были хороши.
Сильные, выносливые — они ценились на вес серебра и использовались в основном в качестве телохранителей.
Но в тот злополучный день, наверняка из-за происков псов, вместо обычного портала появилась… песчаная воронка!
Да еще и не на обычном месте, а за самим Олло!
Так он невольно пошел путем героев и оказался в мире-Арене.
Здесь ему довелось побыть и рабом, и воином, и полководцем, и советником семи королей, пока он, наконец-то, не обосновался в Первом поясе.
Будучи бессмертным — благословение и проклятье небес — он ждал «Накануне большой войны пробудится кровь, и только тогда, дав своему клинку вдоволь испить кровь Врага, обретешь ты долгожданную свободу».
Это предсказание было дано пифией в день его рождения, и уставший жить Олло терпеливо ждал этого момента.
Обосновавшись в Первом поясе, он сначала годы, а потом и столетия гадал, кто должен пробудить кровь и кто из населяющих Арену одаренных достоин именоваться его Врагом.
Про кровь он догадался довольно быстро — хватило несколько лет, чтобы заметить выделяющихся своей силой и решительностью воинов, которые, словно одержимые, рвались в Тронный зал.
А вот насчет Врага он не был так уверен.
Его жизнь поделилась на до и после.
Если до злополучной воронки он точно знал, что его личные враги и враги Эллады богомерзкие песьеголовые, то после… Олло не видел достойных кандидатур.
Противник — да, соперник — возможно, но не Враг.
Так он и жил в постоянном ожидании, пока во Внешнем поясе не появился очередной Претендент — Григорий Орлов.
Григорий оказался не просто великолепным воином, но дворянином и… Одержимым.
Быстро набрав силу, он попал в зону интереса Олло, и их встреча стала неизбежной, ведь на кону стоял доступ к Тронному залу.
Сам Олло в битве не участвовал, внимательно следя за сражением через свой шар.
Аура Григория потрясала — его бойцы, набранные с Внешнего и Третьего поясов, практически на равных бились с воинами Второго и Первого поясов.
Это была не битва — бойня, по окончанию которой в живых не осталось ни одного воина, кроме смертельно раненого Григория.
И вот тогда-то, найдя его у подножья целой горы трупов, Олло и узнал его.
Оказалось, что это был пра-пра-правнук Эрлиха Голубя — одного из ближников Императора, поэтому рука Олло дрогнула, и он не добил тяжелораненого воина.
А потом стало поздно.
Григорий оправился от ран, отринул свое имя и стал требовать от окружающих обращаться к нему никак иначе, чем «Граф».
Затем добрался до Первого пояса и надежно занял Южный вход в Арену, видимо, выполняя волю своего рода.
И граф Орлов стал маяком, к которому как мошки на
