варвара или саму себя. Он ожидал от неё «кошачьей грации» и «тигриной свирепости», но получалось у ведьмы нечто, что он назвал «стиль слепой обезьяны». Учиться Венди после этого продолжила, потому что могла усиливать этой магией свою рысь, чьи зубы и когти являлись мощным магическим оружием.
Когда Венди снова активировала ту способность, которую использовала во время секса, я увидел, как в её коже появляются нити, похожие на сеточку. Она объяснила, что чем плотнее сетка, тем больше расход энергии, увеличение силы и защита от магии. То есть, пули Рейтар продырявят её тело, но только на физическом уровне. Кроме того, она скорее всего не почувствует боли, потому что эта магия позволяет управлять чувствительностью. И не только в сторону понижения ощущений…
Размышляя о том, какие перспективы открывает такая магия, я понял, что Кай научился ей там же, где достал такое огромное количество древнего оружия. Если у кланов маг это самодостаточная боевая единица, то за счёт асимметрии можно достичь гораздо большего в отдельных моментах, а недостатки прикрыть специально для этого изготовленными артефактами. Проблема только в том, что сейчас их слишком дорого и сложно делать. Получается, что Кай в полном обвесе будет сильнее равного по уровню развития магу из кланов.
Научиться использовать эту магию оказалось совсем не сложно — структура «сеточки» передаётся через энергетическую связь, а дальше нужно только распространить её по телу. А вот на это уже нужны длительные тренировки — по началу удаётся покрыть только небольшой участок кожи на шее, со спины. Правда, у меня была одна мысль, как облегчить процесс, или хотя бы автоматизировать тренировки, с помощью той энергетической конструкции, через которую я управляю големами.
В соседней пещере что-то взорвалось, и мы побежали туда.
Ингвар сидел на полу, скрестив ноги, а к нему приближалась тёмная фигура с человеческими ногами и бесформенным телом. Фигура шла медленно, щёлкая хитиновыми подошвами по каменному полу, и когда подошла ближе, я разглядел, что она тащит на вытянутых руках тушу большого кабана, килограмм сто пятьдесят весом. Взрывом кабану оторвало голову, а в остальном это был молодой, поджарый самец в самом расцвете сил.
— Ээээ, ну в общем, голос я ему сделать не успел, а научить его шутить похоже совсем невозможно, так что пусть молчит. А кабанчик вовремя подскочил, я как раз думал на ком из вас лучше испытать оружие. — ответил на наш немой вопрос Ингвар.
Пока мы убеждались, что я перешёл на третью ступень, он создал себе постоянного голема, да ещё и раздобыл еду. Я был максимально доволен, и всерьёз хотел предложить остаться в этих пещерах жить. Но потом вспомнил про Эрику и не стал говорить глупость. Хотя, после того как мы её вылечим, можно будет подумать об этом ещё раз.
Голем был высоким, худым и шипастым. Вместо лица у него была глянцевая пластина, отражающая свет фонаря Венди, а тело имело ту же красноватую расцветку, что и жук, поделившийся своей бронёй для создания голема. Шипов было много — на плечах, коленях, на кончике каждого пальца красовались целые кустики острых иголок, а для боя он мог трансформировать обе руки в шипы тех же масштабов, что были у жука. Единственное что не нравилось Ингвару — отсутствие нормальных кристаллов для более долговечного оружия. Руки-копья было невозможно зачаровать насовсем, потому что они сделаны из того же материала, что и остальной голем. Поэтому магический удар у них одноразовый, зато мощный, взрывной.
Подкрепившись, Венди спросила, как Ингвар намерен прятать голема. Он понимал, что не сможет взять его с собой, ведь по возвращении на него снова наденут ошейник. Пришлось шипастого усыпить и закопать, чтобы никто не сожрал. Мало кто из местных обитателей сломает себе зубы об хитин, если этот хитин не сопротивляется.
Возвращаться было грустно. Даже Венди расстроилась, хотя ей не наденут ошейник, и не выгонят жить в шатре посреди лагеря непонятных варваров. Кажется, она действительно привязалась к нам.
Выходя из тоннеля, Венди взяла Ингвара за предплечье, чтобы встречающие нас слуги не так боялись враждебного аристократа в полной боевой мощи. Была уже поздняя ночь, но Кай пришёл через десять минут, одетый в свою чёрно-фиолетовую броню. Я отметил, что все повреждения с доспеха исчезли.
Кай надел на Ингвара ошейник, и осмелевшие слуги потащили его в камеру. Удивительно, но Ингвар не вырывался и не нападал на своего обидчика. Едва ли эта перемена была обусловлена созданием нового голема, его сердце всё ещё разбито. Но теперь у него есть надежда на месть, значит есть ради чего жить.
Меня вежливо проводили к выходу из пещер, и подсказали, как найти нужную палатку. Кажется, за время моего отсутствия она не стала более пустой и неуютной, хотя подставку для ножен кто-то всё же спёр. Да и правильно, всё равно я не рискну оставлять меч так далеко от себя. Я сделал из ремешка петлю на руку, и завалился спать. Теперь, когда мне ничего не угрожало, вся усталость навалилась разом.
Как следует отдохнуть мне не дали. Я проснулся от того, что кто-то связывает мне руки и ноги верёвкой.
Я попытался отдёрнуть руку, но её тут же перехватили. Хватка у ночного похитителя была стальная, он притянул вторую мою руку к схваченной, и намотал на них кожаный ремень, удерживая две мои руки одной своей. При этом он был достаточно деликатен, чтобы не вонзить в меня свои когти. Выглядел похититель как человекоподобный волк, а помогал ему мой знакомый, охотник, который принял меня в варвары.
— Ты только не кричи, у Руса слух очень чуткий — сказал мне охотник.
Волкоголовый оскалился, и наклонился поближе ко мне, демонстрируя острые длинные зубы. При этом он отпустил мои руки. Я оскалился и зарычал в ответ. Он чуть отстранился и засмеялся. Его морда оказалась как раз над моими руками, и я, сцепив ладони в замок, ударил его в подбородок изо всех сил. Варвар отлетел, а я увидел, что ножны он с меня снял и положил себе за спину, когда начинал меня связывать. Теперь меч лежал всего-то в метре от меня. Я катнулся, схватился за рукоять и скинул с клинка ножны.
— А ну пошли вон отсюда!
— Эй, спокойно, мы же просто пошутили! — сказал волкоголовый, прижав уши.
— Парень, ты оружие-то положи. Мы тут в своём праве, так что не надо сопротивляться. — охотник был совсем не впечатлён лежащим на земле мной,
