Заблокировано изнутри…
Опер несколько секунд в немой ярости смотрел на плотно запертый люк, затем сплюнул на пол и полез обратно.
В помещении воздухообменника сизыми пластами плавал пороховой дым. Инок и Логист отстреливались, постоянно перемещаясь от одного окошка к другому, плотный ответный огонь крошил кирпичную кладку, пули высекали искры из металлических решеток, взвизгивая, рикошетили от стен.
Пригибаясь, чтобы не поймать шальную пулю, Опер взбежал по лестнице, присел в простенке между двумя окошками и проорал:
– Люк заблокирован изнутри!
Наемники, окружившие приземистую постройку, подбирались все ближе. Один из них, совершив рискованную перебежку, практически добрался до двери, которую Логист заблокировал толстым обрезком арматуры. Инок успел заметить наемника в последний момент, когда тому оставалось сделать всего пару шагов до мертвой зоны, куда не доставал автоматный огонь. В руках у него был брусок пластида со вставленным детонатором.
Очередь, выпущенная Иноком, ударила наемнику в бок, отшвырнула его на несколько метров от дверей. Тот упал, корчась, пятная кровью покрывшиеся пеплом холмики сгоревшей травы. Опер, на секунду выглянув в зарешеченное окошко, радостно взвыл:
– Пластид!
– Опер, не дури! Не смей!!!
Бесполезно. Сталкер уже вырвал кусок запиравшей дверь арматуры и налег на массивную плиту.
– Логист, прикрываем его!
«АКМ» и «Гроза» ударили одновременно, прошивая пространство перед открывающейся дверью расходящимися веером очередями. Горящие кусты, за которыми скрывались наемники, вздрогнули, принимая попадания, роняя срубленные пулями ветки, выбрасывая снопы искр.
«Гроза» Логиста выплюнула трассер и смолкла, Инок, не так бездумно расходовавший патроны, продолжал стрелять. Опер уже дополз до смертельно раненого наемника, выхватил из его ослабевших пальцев заряд пластичной взрывчатки и тут же совершил роковую ошибку: вместо того, чтобы вернуться ползком, под прикрытием огня сталкеров, он вскочил, решив рывком преодолеть несколько метров, отделявших его от двери, и тут же получил очередь в спину.
Нелепо взмахнув руками, он упал всего в двух шагах от приоткрытой двери.
Логист внезапно метнулся к выходу. Инок в этот момент перезаряжал «АКМ». Кричать на Логиста было бесполезно. Тот уже выскочил наружу, схватил смертельно раненого сталкера за плечи и поволок назад.
Инок делал все, что в человеческих силах. Автомат в его руках преданно вздрагивал, посылая по два-три патрона в каждую зафиксированную зрением цель, ствол оружия резко перемещался в разные стороны, отплевываясь короткими вспышками. Трое боевиков упали, остальные, не выдержав, сконцентрировали ответный огонь на очаге внезапного сопротивления, – пули крошили кирпич вокруг небольшого окошка, два попадания пришлось в переплет решетки, еще одно – в бронированное забрало боевого шлема. Инока сбило с ног, но даже оглушенный, он тут же вскочил, вновь подавшись к разбитой амбразуре.
Трое наемников бежали к приоткрытым дверям. Логист уже втащил бессознательное тело Опера внутрь укрытия и, хрипя, навалился на массивную плиту, возвращая ее на место.
Перезаряжать автомат было некогда, и Инок выхватил «АПС». Выстрелы «Стечкина» остановили двух боевиков, третий, не выдержав, рванулся вбок, уходя с линии огня, и в этот момент протяжный металлический скрип возвестил о том, что дверь заперта изнутри.
Инок со стоном присел, вжимаясь в простенок между зарешеченными проемами, и сорвал боевой шлем. Забрало треснуло, в голове стоял гул, шейные позвонки болели так, словно по ним ударили железным прутом.
Только бы не потерять сознание…
Он подобрал автомат, сменил магазин, действуя словно в полусне, потом вдруг с ощущением режущей головной боли вернулась ясность мышления. Логист, втащивший тело Опера на промежуточную площадку металлической лестницы, вдруг пошатнулся, хватаясь за хлипкие перила. Грудные пластины его защитной экипировки были пробиты автоматной очередью.
– Инок… – сипло прошептал он, безвольно оседая на пол.
Наемники, ощутив паузу, снова поднялись на штурм.
* * *
Подземелья Припяти. Бомбоубежище. То же время
Гурон пришел в сознание от глухого толчка. Где-то наверху рванула граната…
Он лежал на боку, в лужице подсохшей крови. Воздух подземелья пах чем-то резким, неприятным. В голове шумело от кровопотери.
«Штопор… Сука…» – Мысли, тяжелые, вязкие, ворочались в рассудке, как огромные булыжники.
Со стоном перевернувшись на спину, он некоторое время лежал без сил. Хриплое дыхание отдавалось болью в груди, перед глазами плавали багряные пятна.
Вот он – истинный облик Зоны. Красное на черном…
Тьма понемногу расступалась, багрянца становилось все больше, мрачные своды подземелья принимали фактуру неба, на фоне которого скользили смутные, едва различимые тени. Взгляд Гурона, погрузившийся в ирреальное, полубредовое пространство, раздвигал границы восприятия, словно душа отделилась от израненного тела и воспарила ввысь.
Тени… Тени десятков, сотен тысяч трагедий, разыгрывавшихся тут на протяжении четверти века, скользили сейчас над полуразрушенными зданиями городских кварталов Припяти.
Шепот вечности кружил над землей. Миллионы едва слышных голосов возникали в рассудке сталкера, он не мог разобрать слов, но ясно воспринимал их отчаяние, боль, недоумение. Ему казалось, что багряно-черное небо смотрит на него хмурым, испытующим, пристальным взглядом, спрашивая: а ты зачем пришел сюда, Гурон?
Ментальные волны накатывались, будто беснующийся прибой. Сознание тонуло. Он боролся, на миг всплывая на поверхность, жадно хватая воздух, но разум тут же захлестывала новая волна.
Зачем ты пришел?
И сумеешь ли дойти?
Что ты, ничтожный сталкер, противопоставишь реальности?
Ты не изменишь данность. Тебя убили. Предали. Ты больше не можешь НИЧЕГО.
Но Зона ошиблась.
Нельзя нашептывать на ухо: молчи, не возникай, я сильнее.
«Чего мне теперь страшиться?»
Гурон и Инок были разными, но в чем-то все же походили друг на друга. Они никогда не убивали за деньги, не предавали ради денег, не лгали друг другу, могли спорить, неуступчиво злиться, но у обоих был внутренний стержень, не позволяющий совершать определенные поступки.
Я ЕЩЕ НЕ УМЕР!..
Гурон с надрывным криком сел, отдав непомерному усилию всего себя.
Багряно-черное небо исчезло. Взгляд остановился на тускло сияющем экране ПДА. В центре пульсировал крохотный маркер.
Сигнал Инока… Он где-то рядом…
Мысль о том, что Инок жив, не погиб под завалом, а дошел до Припяти – дошел в том числе и ради него, – помогла Гурону собрать остаток сил. Дрожащей рукой он дотянулся до контейнера с артефактами, на ощупь отсчитал третью секцию, откинул крышку, и под окровавленными пальцами затрепетала душа.
