Волчье как-то сразу сползло с лица собеседника Кощея, хотя ухмылка осталась. Вполне дебильная ухмылка. Но человек, по крайней мере существо, считающееся таковым, так вот, этот человек дебилом не был. Он был наглецом, авантюристом, жуликом, наконец. Но если жулик и прохиндей достигает такого могущества, что может позволить себе изменять мир по собственному усмотрению, то он уже не жулик и не прохиндей, а существо, близкое по своей безнравственности к демиургам.
И он не боялся Кощея. Страх – это нечто сознательное, а этот человек руководствовался прежде всего инстинктом, и инстинкт говорил ему, что встреча с этим гологоловым, неуважительно разговаривающим с одним из богатейших людей планеты человеком, сулит Новую Охоту. Звериным нутром он почуял эту Новую Опасную Охоту, которая будет куда увлекательней прежних. А хищник от охоты не отказывается. Никогда.
А вот Кощей видел в нем всего лишь мутанта. Одного из многочисленных созданий Зоны, появившихся в Большом Мире. Мутанта, который не понимает, что он мутант, виртуозно умея управлять везением. Хотя даже среди самых везучих сталкеров такой сильной твари Кощею до сих пор не попадалось.
Сталкеры что, сталкеры, в сущности, простые души… Современный вариант людей, «идущих по свету». Это потом выясняется, что туман, за которым ты ехал, оказался радиоактивным, а поначалу он символизирует некую «даль», может быть, даже светлую…
Здесь с душой было все как надо. Возможно, ее не было вообще, но Кощею было на это наплевать. Считая себя истинным ученым, он не верил в существование душ в том виде, как это понимала церковь. Но что-то такое неуничтожимое все-таки было в человеческих существах. Это Кощей знал наверняка.
Владелец яхты поднял волчьи глаза на демонстративно элегантного гостя, доброжелательно оскалился, потом спросил:
– Сколько?
Кощей. Пастырь для мутантов
– Исходный материал, говорите, плохой? И почему? Некоторые ваши подопытные имеют два, а то и три высших образования, у всех поголовно красные дипломы, и это вы считаете плохим материалом?! Может, не в материале дело? Впрочем, это вы их выбирали, значит, и вина целиком и полностью ваша.
Кощей поежился. Тот, с кем он сейчас разговаривал, имел право спрашивать. Он вообще имел множество прав и соответствующее количество обязанностей. Но прав все-таки было больше.
Кощею редко приходилось встречаться с существами сильнее себя. Этот был сильнее. Неизвестно, когда, где и кем он был инициирован, неизвестно было, был бы он так силен, если бы не опирался на миллионы и миллионы верящих ему человеческих существ. Но ему верили. И скорее всего будут продолжать верить до тех пор, пока эта безоглядная вера не обернется такой же безоглядной ненавистью.
Вера конвертируется во власть.
Власть конвертируется в деньги.
Деньги взращивают в человеке корысть.
Корысть – рано или поздно – разъест веру.
И тогда ничего не станет. Ни веры. Ни денег. Ни власти. Останется ненависть и тоска. И корысть, обернувшаяся обычным голодом.
Человек не хотел этого и принимал меры. Он, как и Кощей, понимал, что человеческое общество исчерпало резервы своего развития. Что человечество вырождается, что оно вовсе не возражает против собственного вырождения, лишь бы этот процесс оставался по возможности безболезненным и комфортабельным, а еще лучше – приятным и неощутимым. Человеческая цивилизация была готова к эвтаназии, вот только осознавать это не хотела. Пусть уж как-нибудь само собой…
Все это уже было, были и Египет, и Эллада, и Рим, но тогда у человечества существовал очень полезный ресурс – варвары. Они напрочь сносили старые империи и начинали сызнова. Теперь подходящих варваров практически не осталось. Те народы, которые имели шанс возродить человечество, уже отравлены наркотическими миазмами распадающейся цивилизации, предусмотрительно принявшей их в свое лоно, так что шансов у них никаких нет. Их обманули, убедив, что цивилизация – это прежде всего искусство сладко жрать. Варваров пустили за общий стол, чтобы они не выломали двери и, не дай бог, не помешали цивилизованным людям жрать вдохновенно и со вкусом.
Конечно, нет ничего приятного в том, что рядом с тобой пирует вчерашний дикарь, но смотрите-ка, он уже не такой уж и дикарь, он уже научился пользоваться вилкой, он не бросается на исступленно пляшущих гетер, как истекающий похотью пес, а почти вежливо хватает их за руки и уводит во внутренние покои. Он уже почти как мы!
А то, что недавно он засадил в бок неудачно пошутившему соседу ножик, – это ерунда. Да и ножик-то был тупой, мельхиоровый, для рыбы нож, разве таким можно кого-нибудь убить?
«Мы заморозили процесс эволюции собственного вида. Пусть мы несовершенны, но нас это вполне устраивает. И это навсегда», – сказало человечество и сыто отрыгнуло.
«Как бы не так!» – усмехнулась эволюция.
* * *
– Мы инициируем их, после чего полностью контролируем процесс мутаций, мы, можно сказать, глаз с них не спускаем. Да, их интеллект растет, их физическая сила, устойчивость к человеческим болезням поразительны, они не просто используют известные нам законы природы, они могут ими управлять. Они способны изменять фундаментальные константы. По всем признакам, они сверхсущества, но тем не менее иначе как тварями я их назвать пока не могу.
– А чего вы, собственно, ожидали? – спросил собеседник. – Они что, до ваших экспериментов были другими? Да, они не жрали людей вот так, в открытую, но все-таки жрали! Некоторые из них имеют по два, а то и по три высших образования. Чего они больше всего хотели, получая эти свои три высших образования? Трудиться на благо человечества? Совершить великие открытия в физике или математике? Написать гениальные книги? Сочинить и сыграть великую музыку? Открыть какую-нибудь, хотя бы самую завалящую, Трою?
Да ничего подобного, и кому, как не вам, понимать это лучше других! Большинство из них всего-навсего хотели занять доминирующее положение в обществе! И для этого готовы были на все что угодно.
И открытия делать в том числе. Но они рациональны, они прекрасно понимают, что открытий, как и Трой, на всех не хватит, а творчество требует огромного расхода жизненных сил. Да и при жизни творца, как правило, не окупается.
А вот делать деньги, высасывая их отовсюду, в том числе из ближних своих, – это увлекательно, это современно, креативно, как они говорят, да и результат ощутим немедленно. Если для этого кого-то нужно обобрать или даже убить – что ж, такова жизнь! Деньги дадут им то, чего хотелось всегда. Больше вкусной еды, больше красивых самок, больше возможностей делать, что в голову взбредет. Вся их блестящая цивилизованность, сверкающая, словно Москва-Сити ночью, выстроена на гнилом болоте. И никакими высшими образованиями это болото не засыпать. Потому что именно там живет их натура. А небоскребы она строит только для того, чтобы заманивать в них простаков. И потом сожрать.
