– Ты умерла, Юля. Там ты мертва, твое тело в земле. Все обитатели Зоны мертвы, и я тоже.
Девушка дернула головой, откидывая с лица прядь волос, покачнулась, но устояла на ногах.
– Спасибо. Да… остальное неважно. Но мне хотелось бы на нее посмотреть. На дочку.
– Не пустят, – вздохнул Маузер. – Они нас боятся. Даже если у нас все получится, вы останетесь здесь еще очень долго. У меня у самого там жена. Придется подождать.
Юля судорожно вздохнула и продолжила:
– Помню, тут все было иначе, людей так вообще единицы… А как нас сюда переселили? Значит, у человека есть душа?
– Скорее, мы научились увековечивать души.
Снова вернулись детские воспоминания о демонах пустыни. Эти земли будто отдали им на откуп. Ни травинки зеленой, ни куста. Горизонта не видно за холмами. Странная иллюзия. В реальных условиях пустошь занимала бы километров семьдесят, здесь, похоже, работал оптический эффект, она не больше десяти километров.
Вскоре начались заброшенные сады, оплетенные хищной лозой. Их обошли по широкой дуге и очутились на асфальтовой дороге возле выцветшего билборда, где красногубая девушка в одежде семидесятых рекламировала майонез. Юля махнула вперед:
– Нам туда, все время прямо. Идем.
Нагретая солнцем дорога дышала жаром. Лето в этом году затянулось. Или тут, в Зоне, погода, как в Крыму: зима без снега, полторы недели морозов и серая морось? Только он собрался уточнить, как услышал уже знакомый механический гул, схватил Юлю за руку и поволок в бурьян на поле, приговаривая:
– Наше счастье, что сейчас такое пекло – инфракрасные датчики не срабатывают.
– Что происходит? – удивилась она, укладываясь рядом с Маузером.
– Техника черных. Не двигайся.
Рокот сначала приближался, а потом начал стихать – машина прошла стороной. Маузер поднялся, обобрал репьи со штанов и сказал:
– Надо поторопиться. У нас на все про все – сутки или даже меньше. Люди должны знать, что происходит.
– Тогда побежали. – Юля рванула по дороге, Маузер – за ней. Перепрыгнул через раскрошенный гусеницами асфальт, споткнулся об обветренные кости.
С дороги сворачивали дважды: первый раз обходили аномалию, второй – пережидали, пока пройдет отряд. Кто это – свои или враги, решили не выяснять и просидели в крапиве.
* * *
Столица ветровцев напоминала картинку из комикса «жизнь после конца света». Защитную стену мастерили из всего, что попалось под руку: из ржавых листов металла, камней, кузовов военных автомобилей, спаянных решеток, арматуры, мотков колючей проволоки, гигантских бревен и досок, бетонных блоков. Над похожей на помойку крепостной стеной угадывались две дозорные вышки, сделанные из кузовов КрАЗов.
Сооружение свистело, трещало, жужжало сотнями ветряков разных форм и размеров. Тут были и механизмы, похожие на маленькие вентиляторы, и обычные ветряки, и с горизонтальными лопастями.
На расстоянии видимости Юля вскинула руку и крикнула:
– Народ, салют! Это Ласка.
«А ведь и правда похожа на ласку или горностая», – подумал Маузер, поднимая руки.
– Сестра! – прохрипели в ответ с дозорной вышки. – Ну, заходи.
Юля резко взяла вправо, говоря:
– Тут аномалия на аномалии, и после выбросов они не исчезают. Пройти можно только в одном месте.
Маузер шел за ней шаг в шаг.
Заскрежетал кусок металла, отодвигающийся в сторону. Маузер отметил, что он толстый, сантиметров пять, и движется по монорельсу. Наверное, сняли ворота какого-то бункера. Сталкеры с автоматами сразу же взяли Маузера под прицел, он поднял руки и распорядился:
– Кто тут у вас главный? Есть новости.
Сталкеры опешили и замерли истуканами. Мужик справа – высокий, тощий, с козлиной бородкой – опустил ствол.
– Это что за заявления?
Юля остановилась и объяснила, положив руку на плечо Маузера:
– Вот человек из Большого мира…
– Кое-кто из ваших меня знает. Дело срочное. Чем быстрее я все вам расскажу, тем больше будет шансов на спасение, – сказал Маузер, глядя перед собой.
Город снаружи тоже походил на свалку: на периферии дома были сделаны из КУНГов – двух-, трех-, четырехкунговые, в нескольких местах кузова громоздились один на другой и соединялись металлическими лестницами. Возле одного такого железного особняка сушилась одежда и криво скроенные ползунки. За железными угадывались деревянные избы, стоящие плотно друг к другу.
– Сколько тут жителей? – спросил Маузер у козлобородого.
– Полторы тысячи, – ответил его напарник, выбритый до синевы, и наконец убрал автомат.
– Солидно для Зоны. Ну, что, собирай народ.
– По поводу?
Вместо Маузера ответила Юля-Ласка:
– По поводу того, что всех нас собираются зачистить черные совместно с людьми из Большого мира.
Раскосые глаза сталкера округлились, он развернулся и зашагал к железной лестнице дозорной вышки, вскарабкался по ней, и над городом взревела сирена: два коротких сигнала – длинный, два коротких, длинный.
Шагая по улочкам – кошмару клаустрофобов, Маузер наблюдал, как люди покидают жилища и, угрюмые, сосредоточенные, движутся к центру. Со всех сторон доносилось: «Что случилось?» и «Писец». Местные косились на Маузера, здоровались с Лаской. Подбежал улыбчивый румяный парень с белыми кудрями, пожал руку:
– А вот и ты. Говорят, что завод сдался, это правда?
– Все – потом, – проворчал Маузер, парень не отстал:
– Так вы узнали, что за новые территории, да?
– Ты не понял? – повысила голос Ласка. – Все – потом.
Наконец добрались до центральной площади. Ее окружали двухэтажные дома с балкончиками и резными флюгерами. Под ногами прогибались доски, покрывающие землю.
– Идем за мной. – Ласка взяла Маузера за руку и потащила за собой, раздвигая собравшихся плечом.
– К главному? – поинтересовался Маузер, извинился перед оскалившимся мужиком, которому наступил на ногу. – Как его здесь называют?
– Кланлидер.
По деревянным ступеням взбежали на почерневший от сырости порог, где ждал невысокий носатый брюнет. Нос занимал все его лицо, снизу плавно переходил в подбородок, сверху – в лоб. Вспомнились слова покойной бабушки: «Чем носовитее, тем красовитее». Черные с проседью волосы были такими густыми, что стояли торчком. Несмотря на несуразную внешность, мужчина производил приятное впечатление, наверное благодаря природному обаянию.
– Ласка, это ты воду баламутишь? – проговорил он, обнял девушку, по-мужски похлопал по спине и покосился на Маузера.
Юля отстранилась и сказала:
– Нет. Он.
Маузер решил не тянуть резину и повысил голос:
