Получалось вроде бы неплохо. Только вот Рабат шел на зов слишком медленно, и Ортит подступил к нему еще ближе, думая, что это ускорит процесс. Но случилось непредвиденное – медлительный псих вдруг перестал быть таковым. Рванувшись вперед, он подскочил к приятелю и вцепился в него мертвой хваткой. От толчка Ортит попятился, не удержал равновесия и завалился на пол, увлекая Рабата за собой. В итоге оба перелетели через красную линию и очутились в ближайшем квадрате. То есть там, где согласно плану надо было оказаться лишь одному из них.
– Вот тебе и друг! – всплеснул руками Нублар. Было непохоже, чтобы Рабат душил Ортита, но у последнего все равно не хватало сил, чтобы от него отделаться. – И что теперь? Этот псих сейчас вспыхнет! А за ним наверняка и остальные!
– Так и будет! – согласилась Лавина. – Но если я скину их обоих в мусорный утилизатор, взрыв случится уже в открытом космосе. Одно твое слово, капитан, и я это сделаю. Все зависит только от тебя.
– Мы не можем рисковать! Не сейчас! – заявил капитан и вопросительно посмотрел на оставшихся товарищей. Лица их были напряжены и угрюмы, но никто не выступил в защиту несчастного Ортита. Которому так и так было суждено погибнуть, сгорев вместе со вцепившимся в него психом.
– Действуй! – кивнул Нублар Лавине. И добавил: – Простите нас, Ортит и Рабат. Вас все равно не спасти, а мы еще можем попытаться убраться с этой проклятой планеты.
Дважды просить Карр не пришлось. Клетка с борющимися «приятелями» моментально была обнесена силовым ограждением, а затем пол под ними раздвинулся, и они рухнули в открывшийся колодец. Который в следующий же миг закрылся. И Ортит с Рабатом понеслись по мусоропроводу, откуда прежде со «Шпира» выбрасывались издохшие или заболевшие звери.
Окна в зверинце отсутствовали, поэтому охотники не видели вспышку, что должна была полыхнуть снаружи, когда опасный пассажир и его жертва очутились за бортом. Пришлось поверить на слово Лавине, которая узнала об этом у ИИ, зафиксировавшего рядом со «Шпиром» кратковременную термическую активность – к счастью для корабля, не опасную.
– Простите, братья, – повторил Нублар. – Это была моя вина. Моя, и ничья больше.
– Твоя-твоя, только давай ты потом погорюешь, ладно? – одернула его Лавина. – А теперь идемте за Готфридом. И глядите в оба! Не хватало еще, чтобы он тоже на кого-то из нас накинулся, прежде чем мы накачаем его лекарством…
Отключив «Ветры Диргана» и настроив дистанционное управление барьерами, Карр и остальные отправились на поимку главного мароманна.
Всякая осторожность была отринута. Обуздывать психа так или иначе придется быстро, а значит, грубо, так что подкрадываться к нему было бессмысленно. И убегать от него предстояло во весь опор, если лекарство не сработает. А чтобы получить хоть какую-то гарантию, что оно сработает, коктейль следовало влить в пациента весь без остатка, в один прием и не пролив ни капли. Поэтому каждый сайтен имел при себе по три заряженных автоматических шприца, два из которых держал в руках наготове.
Вильдерам шприцов не досталось, но их работа была не менее ответственной. Едва Карр сняла ограждение, как Ржавый, Грир и Вертун дружно набросились на Готфрида и уложили его на пол лицом вниз. После чего продолжили держать его за руки и за ноги, пока их соратники разряжали ему в тело инъекторы. Всего за полминуты в спину, плечи и ягодицы Готфрида был впрыснут весь запас успокоительного. От такой процедуры обычный человек тут же скончался бы в корчах, поскольку это была бы не просто передозировка или отравление, а практически утопление больного в лекарстве, даром что оно вводилось ему под кожу.
– Нельзя так просто взять и решить насилием все насущные проблемы! – изрек Бобус. В случае успеха ему предстояло стать для «успокоенного» мароманна носилками, поскольку тащить того на себе было бы слишком хлопотно. – Кто-нибудь, зачитайте арестованному его права! И не забудьте выдать ему в камеру чистое белье и туалетную бумагу!..
В следующую минуту должно было окончательно выясниться, куда затем отправятся охотники: побегут во все лопатки обратно в лазарет или двинут прямиком на капитанский мостик. У всех психов перед самовоспламенением начиналась трясучка, так что если коктейль Лавины не сработает, это станет понятно еще до того, как разразится пожар.
К счастью, он все-таки не разразился. Хотя пару раз Готфрид все же подозрительно дернулся, чем изрядно напугал всех. Впрочем, никто не запаниковал, и выдержка экспериментаторов была вознаграждена. Вскоре взор пациента затуманился, а сам он обмяк, превратившись в живой овощ, и, кажется, даже прекратил дышать. Хотя последнее не соответствовало действительности. В чем можно было убедиться, пронаблюдав за пациентом и обнаружив, что его дыхание всего лишь замедлилось до частоты один-два вдоха в минуту.
– Похолодел, – сообщила Лавина, ощупав Готфриду лоб. – Это просто замечательно! Если бы мы ввели ему что-то не то или слишком малую дозу лекарства, это никак не отразилось бы на его температуре. А теперь я могу точно сказать, что в ближайшее время этот ублюдок нас не изжарит.
– И как долго действует твой коктейль? – поинтересовался Клык.
– Часов десять-двенадцать. Как только его лоб снова станет горячим, надо будет либо срочно вводить ему новую дозу, либо убегать от него, пока он не протрезвел… Ну ладно, вроде бы с ним все ясно. Упаковывайте его и давайте наконец-то захватим всю власть на «Шпире», а то мне уже надоело ползать по здешним норам, будто крысе.
Ржавый Клык без зазрения совести спустил бы в мусоропровод и трех оставшихся психов – для перестраховки. Но он не стал об этом заикаться, поскольку Нублар явно воспротивился бы убийству своих людей, когда те не представляли ни для кого прямой угрозы. А против смерти Ленца выступила Карр. Как знать, заметила она, не придется ли ей накачивать транквилизаторами и второго мароманна, если для взлома ИИ звездолета только его капитана окажется недостаточно. Мало ли каким изменениям подвергся его организм и можно ли было вообще использовать его теперь в этом качестве. Ленц тоже имел доступ к управлению и, значит, мог послужить резервным ключом. Не таким надежным, как Готфрид, но за неимением иных вариантов нельзя было отвергать и этот.
Бросив остальных пленников взаперти, благо те не нуждались ни в еде, ни в питье, Лавина на всякий случай заблокировала доступ к клеткам и сказала, что больше ее здесь ничего не держит. У Клинков и смаглеров тем более не было причины оставаться в зверинце. Приторочив Готфрида к Бобусу, они направились было к выходу, но тут неожиданно выяснилось, что добраться до него без происшествий не получится.
